За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

после мрачного коридора едва зрения не лишил. Дёрнулась она, глаза рукой прикрывая, а потом чуть не ахнула. Комната небольшая, с окнами во всю стену, в свете утопает. В центре стол стоит длинный, едою различной заставленный. Запахи аппетитные в воздухе витают, в ноздри лезут, по голове бьют. Слюни у Миры так и потекли, желудок тоскливо заурчал. А Златан, её желания предугадывая, стул резной отодвинул и присесть предложил. Не стала Мира ломаться, бегом к стулу кинулась. Утолила она первый голод и поинтересовалась:

— Расскажи мне, что этому злыдню от меня надо?

— Ну, почему же он злыдень? — искренне удивился Златан её нетерпимым словам.

— Никогда не слышала, чтобы колдуны добрыми были, — отрезала Мира.

— Зло становится злом только тогда, когда его таковым считают.

— Зло — это зло, — возразила Мира.

— Белое — это белое, а чёрное — это чёрное, так?

Мира заинтересованно на него посмотрела, не совсем понимая к чему он ведёт.

— Хочешь, я наглядно тебе покажу твои заблуждения насчёт понятий добра и зла?

Мира откинулась на спинку стула и дерзко на него глянула:

— Ну, попробуй!

— Подумай о худшем, что ты когда-либо совершала. О чём-то, чего ты, возможно, стыдишься. Из-за чего другие будут думать о тебе плохо.

Мира и правда задумалась. Но ничего в голову не приходило.

— Постарайся, у каждого человека есть что-то, — подбодрил её Златан.

И она вспомнила. В один миг стыдно стало. Ей тогда лет шесть, кажись, было. Матушка ещё жива была. В тот год они всей семьёй ездили в Верхний Звенигород к дядьке Блуду. Покуда взрослые за столами сидели, праздновали. Они с детьми в прятки играли в доме. Мира удумала в хозяйской спальне спрятаться, да в хозяйскую шкатулку нос сунула. Ещё с детства украшения да блестяшки всякие страсть как любила. Не сдержалась и подвеску заморскую на шею нацепила. Пока ей любовалась, про игры детские чуть не забыла. Еле успела под кровать схоронится от во́ды.

А когда подвеску искать стали, тогда она и вспомнила, что её-то под платье сунула, чтобы не потерять. Признаться, побоялась наказания, в колодец украшение и скинула. Хорошо, тётка решила, что сама где-то посеяла.

Как вспомнила так её щеки алым стыдом зарделись, а Златан знай интриги свои раскручивает:

— А теперь представь, что всем об этом известно сталось. Осудили тебя люди.

Мира так и ахнула. Позор-то какой!

— Да я маленькой была, глупой, — воскликнула Мира, словно он о её тайне прознал.

— То-то же оно! Размышляя о себе, ты ищешь оправдание, а думая о чужом поступке, только и видишь последствия. Стремишься заклеймить одним только словом, считаешь, что ему нельзя доверять. Он опасен. И не человек вовсе. Его невозможно спасти. Колдун! Зло! А ты уверена, Мира, что не являешься для кого-то злом?

Мира, как рыба на берегу, ртом хлопает, а сказать ничего вразумительного не может. Обыграл её Златан в своей логике. Затем с мыслями собралась:

— Ты намекаешь на то, что у него для этого свои причины имеются?

Златан кивнул одобрительно.

— И какие же?

— А об этом тебе с ним поговорить придётся.

— Хорошо, — согласилась Мира. — А скажи, Златан, как мне домой воротиться?

— Можешь мне не верить, но с твоего появления, только об этом и думаю. Понимаешь ли, не должен живой в Нави находиться. И проблема в том, что в Навь попасть живому легче, чем в Явь из Нави выбраться.

— Так значит, я вовсе не пленница? — осторожно спросила Мира.

— Нет, Мира, считай себя гостьей. Но будь осторожна. Правильно тебе Богдан говорит, не доверяй никому. И в мёртвой воде каждое утро омывайся.

— Далось же вам это купание, — пробурчала Мира, припомнив как её Богдан раздевал.

Улыбнулся Златан и добавил:

— Если по замку пройтись захочешь или прогуляться, меня или Богдана зови. Не ходи одна, ради твоего блага.

— А как же не доверять никому? — заметила Мира.

— Мне можешь не доверять, но я не враг Богдану. А он не враг тебе.

— Да кто же он такой?!

— Поговори с ним.

— Хорошо, — согласилась Мира, уговорил её рыжий.

Проводил её Златан до комнаты. А внутри всё другое. Стены деревом частично обиты, всё в жёлтых тёплых цветах, окно целёхонькое, а по середине снова купель стоит. Она к Златану обернулась, а нет его.

— Тьфу ты! Колдуны проклятые! — заключила она.

Глава 10. Драконом принцессу не испортишь

После разговора со Златаном Мира поуспокоилась, всё уже не виделось столь мрачным.

«Возможно, это и странно, — думала Мира: — Но есть в Златане нечто душевное»

Он спокойно выслушивал переживания и проблемы, старался разобраться во всех поступках, не осуждая. Именно к этому призывал и саму Миру.

Мира, поддавшись убеждениям Златана, решила с Богданом переговорить. Больше часа выбирала, какое платье надеть, чтобы сильно нарядной не казаться. Никак не верилось, что её Богдан и есть этот колдун. Уж слишком разными они были. А ведь ещё недавно она мечтала стать женою Богдана, по ночам о поцелуях его грезила. Раньше каждый миг рядом с ним делал её счастливой.

Задумчивый взгляд Миры переместился на выход из её комнаты.

«Эх, надо было с самого начала проверить не заперта ли она» — промелькнула мысль в голове Миры.

Мира подошла к двери, ручку тронула. Отворилась та запросто.

— Мяу, — донеслось до неё протяжное.

Сразу за порогом кот сидит. Чёрный, с золотыми глазами, хвостом помахивает. Сложно найти человека, равнодушного к кошачьим. И Мира не была таким исключением. Захотелось ей о пушистом комочке позаботится, обогреть, приласкать.

— Киса, — улыбнулась Мира и руку к животному потянула.

Внезапно между ней и котом вклинилась чья-то нога, обутая в чёрный сапог, и пнула котика так, что он с удаляющимся от неё «Мяу-к!» превратился в существо летающее.

— Не смей даже близко к ней подходить! — грозно прокричал мужской голос вслед животному.

Челюсть Миры так и отпала, а глаза от ужаса расширились до размера блюдец. Она посмотрела вверх. Около её двери стоял Богдан с нахмуренными бровями и взглядом, метающим молнии в ту сторону, куда улетел котик.

— Ты чудовище! — заключила Мира.

Ей было трудно представить такую необоснованную жестокость к животному. Она хотела было пойти разыскивать несчастного, проверить, цел ли котик после такого обращения, но Богдан её за руку поймал:

— Не ходи за ним. Опасен он для человека.

— И чем же хотелось бы мне знать? Замурлычет до смерти?

Вздохнул Богдан тяжело и вместе с тем как-то уж обречённо:

— Да не кот это