За Бессмертного замолвите слово - Акулина Окаянная

не узнает, куда пропал он. Внизу беспрестанно лаяли собаки, оглушая. В прыжке они пытались ухватить его за хвост или за лапу. Василь, как никогда вдруг осознал, что хочет жить, пусть даже в шкуре волка.

— Убрать собак! — велел молодой мужчина, восседающий на чёрном жеребце.

Сопровождающие его ловчие незамедлительно выполнили указание. Мужчина объехал вокруг сети, со всех сторон оглядев его.

— Для волка необычен цвет синих глаз, — заметил тот, сверкая льдинками в своих глазах.

Василь не выдержал и глухо зарычал. Тот усмехнулся, спешился. Нож лязгнул, выскользнув из ножен. Незнакомец замахнулся и верёвку сети обрубил. Василь лишь тихо ухнул, грохнувшись на землю. Он приторочил к седлу удерживающую Василька сеть и, вновь вскочив на коня, двинулся куда-то лесом. Василь был рад, что шкура волка толще, и боли от такой поездки он не ощущал. Его подтащили к поляне, на которой их ждал тот, которого Василь увидеть никак не ожидал.

— Княжич Василёк, я полагаю. Мы с тобой встречались ранее, если помнишь. Я волхв богов Сновид.

Он помнил, но ничего не понимал. Волхв сделал несколько шагов к нему, хрустя сосновой хвоей под ногой.

— Не знаю, захватило ли твой разум животное начало, но ты послушай, что я тебе скажу. Потом я задам один вопрос. Все эти годы в вашем доме прятался колдун под именем Богдан, — произнес тот, но это всё уже известно было Василю. — Он от меня сбежал в мир Нави, надеясь скрыться там, с собою прихватив твою сестру, — а этого Василь не знал и от злости зарычал.

Так что же волхву нужно от него?

— Хочу, чтобы ты знал: чем дольше ходишь волком, тем быстрее перестанешь существовать как человек. В окончании ты превратишься в зверя. В моих силах тебе помочь. Я даже наделю тебя речью. Но при одном условии, — он положил руку на плечо мужчины, что поймал Василя в сеть: — Это князь Владимир, сын Всеволода Великого. Вы отправитесь с ним в Навь. Там ты убьёшь Богдана и вернёшь свою сестру. Согласен?

Лишённый языка он не знал, как же ответить и выразить согласие. На силу выдавил из себя утробное:

— Угум.

Жрец подошел и руку на голову его сложил:

— Наделяю тебя речью человека, что прячется внутри у волка.

— Я смогу говорить? — спросил удивленно Василёк своим голосом.

И вновь Мира на земле стоит, всё другим видится. Закрылось око жёлто-красное. Снова чувства только ей принадлежат. Закружилась голова от перемен таких, пошатнулась она. Богдан её тут же поддерживать кинулся. По первости хотела она его помощь отринуть, да чувствует, не выстоит без поддержки.

— Никак я летала, — тихо молвила Мира.

— Смотреть змеям в глаза дело опасное, зачаруют, — согласился Богдан.

— Дюже странно, но он не показался опасным, — Мира призналась.

— Юда — старый дракон. Его умирающее тело дарует жизнь растительности.

Мира словно очнулась поспешила из заботливых объятий выбраться, оглянулась:

— А где остальные? — на поляне лишь они двое подле серой скалы стоят.

— Улетели.

Помолчали они какое-то время Богдан говорит:

— Давай возвращаться. Обратная дорога дня два займёт, никак только завтра воротимся.

Видит Мира, на лице Богдана тень волнения лёгкого.

«Никак боится, что добровольно не пойду» — догадалась Мира.

Решила она не глупить, куда ей в этих чужих лесах деться. Последовала она за ним.

— Скажи мне, твой замок на спине огромного дракона строен? — высказала догадку Мира.

— Я тебе больше скажу, сам Юдо его вырастил. До сих пор замок новыми комнатами и залами полнится.

Честно сказать, Мира даже не удивилась. Куда не плюнь в этом мире повсюду магия, но вот кое-что другое заинтересовало:

— И за какие заслуги такие заботы? — спросила она, а сама ничего хорошего не думает.

А Богдан хитро улыбается:

— Трудно объяснить мотивы Великого. Ходят слухи, что благоволит Юдо людям. Русалки как-то сказывали, что в далёкие времена он в Яви обитался и женат был на деве человеческой. Оттуда и слабость душевная к людям тянется.

«Это же кто согласится замуж за ящера выйти?» — думает Мира, а в душе надежда затеплилась.

Понимает она, что драконы между мирами перемещаются. Значит, если получится одного из них уговорить, то он на спине её в мир человеческий отнести сможет. Дело за малым станется. С чешуйчатым каким договориться…

Так задумалась, что не сразу услышала, как Богдан к ней обращается. Приостановил он её, за руку тронув:

— Мира, прошу, надень мой подарок. Путь до замка не близкий, подвеска тебя моей силой защищать будет, — и лунницу ей протягивает, которую она недавно в угол комнаты выкинула.

Посмотрела Мира прямо в глаза и новую черту за Богданом приметила. Внешний вид у него дерзкий, а в очах страх отказа плещется. Странная жалостливость в душу проникла. Опустила она взгляд на украшение, вспомнила, в каком восторге от подарка была, руку протянула и забрала лунницу. Повернулась к нему спиной, чтоб не подумал, что радуется.

— Расскажи, что с Богданом моим, — тихо так попросила Мира.

Мужчина рядом шагает. Сапогами с вышитыми алыми узорами траву приминает да бубенцами на кушаке позвякивает:

— Я и есть твой Богдан. Другого не сыщется.

— Ну, поведай, как же так оказалось.

Вздохнул он:

— Спрашивай, чего знать желаешь?

— Ну, коли так, то обо всем, что мне не ведомо сказывай.

Сорвал он веточку остролиста с соцветием мелких желтых цветочков, в руках покрутил и ей между делом протянул. В точности как Богдан во время прогулок делал.

— Честно сказать, не знаю, с чего же начать. Я был рождён в мире Яви и наречён Богданом. В младенчестве моё имя продали кому-то из Нави. А затем, используя заклинание, обменяли мою жизнь человеческую на свою и в лесу бросили. Меня женщина ведающая нашла и воспитала, как матушка. Да и дорога она мне, как мать родная. Другой я и не помню, — вздохнул он. — Пришлось ей жить здесь. Из-за мены нет мне хода в мир Яви.

— Кто мог с тобой так поступить? — ужаснулась Мира.

— Не знаю. Есть кое-какие догадки, не больше.

— Так ты не знаешь, кто твои родители?

— Ничего не знаю, Мира. Всё моё детство в Нави прошло. Меньше десяти лет в Яви прожил. Это время прошло рядом с тобой. Я по первой хотел догадки свои проверить, но тело мне досталось слабое. Ты же помнишь, я ранен был.

Мира кивнула. Чудом выжил, отец поговаривал, припомнила Мира.

«А чудо в другом было» — тут же подумалось.

— А потом к тебе привязался. Решил, что хочу жизнь человеческую прожить