Лекарь Империи - Сергей Витальевич Карелин

Я заметил ее издалека — миленькая блондиночка в белоснежном халате медсестры, которая неслась по коридору так, будто за ней гналась целая стая голодных волков. Я даже успел немного посторониться, предвидя неизбежное столкновение, но она, видимо, была слишком поглощена своими мыслями или просто не смотрела по сторонам.

В общем, она со всего маху налетела прямо на меня. От неожиданности я устоял на ногах, а вот она, ойкнув, растянулась на полу во всей своей красе, раскидав по пути содержимое истории болезни, которую держала в руках.

— Ой, простите, пожалуйста! Я такая неуклюжая! — она бросилась собирать разлетевшиеся бумаги, ее щеки пылали ярким румянцем.

Я тут же кинулся ей помогать.

— Да что вы, это вы меня извините, — пробормотал я, хотя моей вины тут не было ни на грамм. — Задумался, не заметил…

Мы оба, стоя на четвереньках, принялись собирать листки, то и дело сталкиваясь лбами или руками. Она при этом еще больше краснела и лепетала извинения, а я, в свою очередь, тоже что-то бормотал в ответ.

— Ну-ну, двуногий, — тут же встрял со своими комментариями вездесущий Фырк у меня в голове. — Похоже, ты ей в душу запал, не иначе. Вон так раскраснелась, бедняжка. И лепечет что-то невпопад. Так себя только по уши влюбленные дурочки ведут. Или те, кто очень хочет казаться влюбленными. Хотя, эта, вроде, на прожженную стерву не похожа. Симпатичная. Бери, пока горяченькая!

Я мысленно послал Фырка по известному адресу и постарался сосредоточиться на помощи девушке. Когда последний листок был подобран, я помог ей подняться. Она была еще более миловидной вблизи — большие голубые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, курносый носик, усыпанный едва заметными веснушками, и копна светлых волос, выбившихся из-под медицинской шапочки.

— Спасибо вам большое, — пролепетала она, все еще красная как рак. — И еще раз извините…

И, не дожидаясь моего ответа, она развернулась и почти бегом скрылась за поворотом коридора. Я проводил ее взглядом, невольно любуясь ее стройной фигуркой и тем, как забавно она придерживала папку, чтобы снова ничего не рассыпать.

И надо же, она несколько раз обернулась, пока бежала, и наши взгляды снова встретились. Улыбнувшись, я покачал головой.

— Я же говорил! — торжествующе проскрипел Фырк. — Втюрилась по уши! Ее, кстати, Яна Смирнова зовут. Медсестра из терапевтического отделения. И она на тебя, двуногий, слюнки пускает с того самого момента, как ты на скорой появился. Это я тебе как авторитетный эксперт по женским сердцам заявляю. Я тут, знаешь ли, много чего слышу, пока ты своими важными делами занимаешься. Девчонки в курилке только о тебе и шепчутся — какой, мол, симпатичный адепт новенький появился, да еще и с руками из правильного места. Так что не зевай, пользуйся моментом!

— Надо же! — я искренне удивился. — Большинство медсестер? А я и не замечал…

Хотя, если подумать, это было и немудрено. Последнее время я был настолько сосредоточен на работе, на спасении пациентов, на своих проблемах с «Искрой» и рангом, что на все остальное у меня просто не оставалось ни времени, ни сил.

Да и не до амурных дел мне сейчас было, если честно. Поднять ранг, найти нормальную работу, разобраться с этим Фырком — вот мои первоочередные задачи. А девушки… девушки потом.

Я продолжил свой путь в кабинет Волкова, мысленно продолжая перепалку с Фырком, который теперь принялся давать мне ценные советы по соблазнению медсестер. Его познания в этой области, надо сказать, были весьма обширными и очень циничными.

Наконец, я добрался до нужной двери.

Кабинет Старшего врача смены. Фёдор Максимович уже был на месте, несмотря на ранний час. Он сидел за своим массивным столом и что-то сосредоточенно писал в журнале.

— Разрешите, Фёдор Максимович? — я постучал и приоткрыл дверь.

Фырк тут же уважительно присвистнул у меня в голове.

— Ого! А вот это уже серьезный дядька! — прокомментировал он. — Волков Фёдор Максимович. Настоящий аксакал местной медицины. Мастер-Целитель, между прочим. Круче него в этой вашей больничке еще поискать надо. Хотя… — он сделал многозначительную паузу, — … и у него, как говорится, есть свои скелеты в шкафу. Да еще какие!

Было бы очень неплохо узнать, какие именно скелеты. Информация — это сила, а в моем положении любая информация о потенциальных союзниках или противниках могла оказаться бесценной.

— Да-да, Разумовский, заходи, — Волков поднял на меня свои усталые, но внимательные глаза. — Что у тебя? Случилось что-то?

Я коротко изложил ему суть своих претензий к Григорию Сычеву. Первое — подозрение во взяточничестве. Я рассказал про случай с бароном фон Штернбергом и довольное лицо Григория после его «забытого» фонендоскопа. Второе, и самое главное, — пьянство на рабочем месте. Тут я привел в пример вчерашний случай с фляжкой и его состоянием в конце смены.

К моему удивлению, Фёдор Максимович выслушал меня совершенно спокойно, даже как-то буднично, словно я ему рассказывал не о вопиющих нарушениях, а о погоде за окном.

— Понимаю твое возмущение, Илья, — сказал он, когда я закончил. — Но давай по порядку. Что касается «чаевых» от барона… Ну, это не совсем взятка в прямом смысле слова. Григорий же не требовал денег до того, как оказал помощь, верно? А если благодарный пациент, тем более такой состоятельный, как его благородие фон Штернберг, решил отблагодарить фельдшера небольшой суммой после… ну, это, скажем так, местная традиция. Маленькая благодарность за работу, ничего такого уж криминального я в этом не вижу. Зарплаты у нас, сам знаешь, не ахти какие, особенно у фельдшеров.

— Но это же неправильно, Фёдор Максимович! — не выдержал я. — Это подрывает доверие к медицине!

— И создает почву для коррупции! — мысленно добавил Фырк с явным отвращением. — Сегодня «чаевые», завтра — вымогательство. Знаем, плавали!

— Возможно, и неправильно, — вздохнул Волков. — Но система так сложилась. Что же касается второго пункта… пьянства… Тут я с тобой, пожалуй, соглашусь. Это недопустимо. Но я уверен, что Григорий если и позволяет себе немного расслабиться, то только под самый конец рабочего дня, чтобы снять стресс после тяжелой смены. Он же не приходит на работу уже пьяным, и не употребляет в процессе, верно? По крайней мере, за ним такого раньше не замечалось.

Я чуть не задохнулся от такого заявления. Немного расслабиться? Фляжка в кармане — это «немного