Ненормальный практик 6 - Отшельник Извращённый

И тут же резко отстранилась. Отшатнулась, даже чуть не упала на диванчик. Красивое бледнокожее лицо сейчас пылало, губы горели. В груди всё переполняло. Всё кипело. Она не могла выдавить ни слова.

Юный Ненормальный Практик, как его называют, облизнул губы, глядя на неё со своей фирменной спокойной уверенностью:

— Пари заключено, маменька. Скрепили поцелуем, как в старые добрые. Увидимся ещё.

Он развернулся и просто вышел, оставив её посреди дамской комнаты в полном шоке.

Фрейлина у двери смотрела на свою госпожу с ужасом и восхищением одновременно:

— Ваша светлость… он… вы…

— Молчать! — голос графини дрогнул. — Ни слова об этом. Никому. Никогда.

А сама непроизвольно коснулась своих губ, всё ещё чувствуя вкус дерзкого мальчишки, который только что переиграл её. И самое ужасное — часть её хотела, чтобы поцелуй продлился дольше…

* * *

Церемониймейстер в очередной раз ударил жезлом о паркет:

— Дамы и господа! Его высочество принц Виктор объявляет прощальный танец вечера! Последний вальс!

По залу прокатилось оживление. Прощальный танец был традицией. Последняя возможность для галантных жестов, невысказанных признаний и светских интриг перед тем, как разъехаться по домам.

Слуги начали приглушать канделябры, оставляя только свет центральных люстр. Последний танец пройдёт в полумраке.

Александр, выпивая очередной бокал, наблюдал, как начинают формироваться пары. Кавалеры спешили к избранницам, дамы искали взглядами мужей или давних поклонников. Это был момент, когда правила становились чуть мягче — можно было пригласить даму, с которой не был официально представлен, если та не возражала.

Он видел, как к Виктории подошёл полковник из Генерального штаба. Она приняла приглашение, но прежде чем идти на танцпол, бросила взгляд в его сторону. Он отвернулся. И увидел принцессу Евдокию, что кружил в танце австриец. Когда они проплывали, она на мгновение повернула голову в его сторону. Их глаза встретились на секунду, не больше. Затем австриец увлёк её в поворот, и принцесса потеряла Волкова из виду. Он будто исчез.

Всё так. Он использовал всеобщий вальс и полумрак, дабы незаметно отступить к выходу. Никто не обратил внимания — все поглощены танцем или наблюдением за танцующими. Ещё немного, и он оказался в дверном проёме.

Последний взгляд на зал. Кружащиеся пары в полумраке выглядели как прекрасные призраки — неясные, эфемерные, и, кажется будто принадлежащие прошлому.

Всё.

Он развернулся и вышел в коридор.

— Покидаете нас так рано, Волков?

Александр не вздрогнул. Учуял присутствие ещё до того, как услышал голос. Архимагистр Воронцов стоял в нише у окна, практически невидимый в темноте коридора.

— Бал вот-вот закончится, архимагистр.

— Но ещё не закончен. Уходить до официального завершения — дурной тон. Особенно после того представления, что вы устроили.

Старик Воронцов вышел из тени.

— Завтра в десять утра вы явитесь ко мне. Отведу вас к принцу для извинений. Если правильно сыграете покаяние, инцидент с Карагиным можно будет считать исчерпанным.

Волков покачал головой:

— Боюсь, у меня не будет на это времени, архимагистр.

Тот прищурился:

— Не глупите. Я даю вам совет как старший и более опытный. Вы наделали достаточно врагов за один вечер.

— Понимаю, вы хотите исправить ситуацию. Не только с принцем, но и нашу, так сказать, — юноша подбирал слова. — Вот только, архимагистр, поймите меня правильно — момент упущен. — он сделал паузу, глядя старику прямо в глаза. — Говоря честно, я не ищу с вами вражды. Ситуация со Скворцовым… в ней я сам виноват, что решил помочь. Не знал, что он — шпион, что поделать, — и пожал плечами. — Натура у меня такая — спасать людей. Иногда это выходит боком.

Воронцов слушал молча, не перебивал.

— И то, что вы, архимагистр, здраво оценили ситуацию, решив не вписываться за мальчишку, дабы ненароком не прихватило и вас самого из-за предателя-подчинённого, вполне логичный ход. Я понимаю такую позицию. Политика требует жертв, и вы выбрали сохранить более ценные фигуры.

— Но? — Воронцов услышал невысказанное. То, что прямо сейчас звучало между строк.

— Но работать с вами я желанием не горю. Это не высокомерие, архимагистр. Личный выбор. И ничто иначе.

Они молча смотрели друг на друга. Молодой практик, спокойно отказывающийся от покровительства одного из самых влиятельных людей империи. И старый интриган, впервые за долгие годы встретивший человека, которого не смог ни купить, ни запугать, ни соблазнить властью.

— Вы совершаете ошибку, Волков, — наконец произнёс Воронцов.

— Возможно. Но она будет МОЯ. И я приму все её последствия.

Он поклонился. Формально, без подобострастия:

— Всего доброго, архимагистр. Искренне надеюсь, что наши пути больше не пересекутся. Для блага нас обоих.

После чего развернулся и ушёл.

Навстречу своей смерти. Ведь его, наверняка уже заждались, охотники…

Примечание: юху-ху) вот такой вот вышел бал))))) Надеюсь, вы получили столько же эмоций сколько и я, а может и больше! ^_^

Следующая глава будет около 40−50к. Через 2–3 дня:) ПРИМЕРНО: D

Глава 6

Выхожу из дворца. Швейцар услужливо распахивает двери. На улице снежная ночь. Сыпет пушистыми снежинками. Ни ветра, ни злобного мороза. Прекрасно, чтобы сменить жизнь.

Ловлю первую свободную карету, кои тут крутились десятками.

— Васильевский остров, седьмая линия, дом двенадцать.

— Как скажете, барин, — кивает пожилой кучер в шапке ушанке.

Карета трогается. Заскрипели полозья по снегу, закачалась кабина на рессорах. Откидываюсь на спинку. Приоткрываю окно, проветрить, а то пахнет табаком и дешёвыми духами — видать, кучер вёз ночных бабочек.

Итак, каковы же итоги вечера? Принц попытался меня унизить и получил щелчок по носу. План с графиней и Карагиным провалился, при том так занятно, что об этом будут сплетничать месяцами. Держу пари, его высочество после приёма начнет крушить мебель от злости. Или составлять планы мести. Жаль, что не доживу до их реализации. Противостоять таким людям имеет своё очарование. И что его сподвигло на это? Показать собственное превосходство? Или же забавы ради? В любом случае, я был готов к разным исходам. Даже тем, что меня решат скрутить посреди бала и бросить в подвал. Им бы пришлось ох как попотеть. Сегодня я не был намерен сдаваться.

Теперь Воронцов. Старый паучара, конечно удивил. Думал, после нашего «милого» разговора в начале вечера он умоет руки. Ан нет — ждал по итогу, как чудовище у выхода из ловушки. Впрочем, он собрался пойти на мировую. Что вызвало во мне отклик уважения. Всё-таки может вести дела нормально. Однако, его настойчивость всё равно настораживает. Что он во мне увидел такого, что не может отпустить? Я для него всего лишь мастер первой ступени,