Ее зверь-киборг - Грейс Гудвин

хотела. Моя киска болела из-за размера его члена и его семя всё ещё вытекало из меня. Он был довольно мужественным и я почувствовала притяжение его животного магнетизма. Ночная бабочка, встретившая пламя. Он сожжёт меня дотла.

Меня даже не волновало ощущение от синяков вдоль всей спины, оставшихся от того, что я стучалась о твёрдую стену в транспортной комнате, или тех, которые, я знала, окажутся на моей заднице от его ладоней.

– Ты был бойцом? На войне? – спросила я, пробегая пальцами по крышке маленького столика.

– Я Атланский Военачальник. Я сражался семь лет, прежде чем Улей схватил меня. Убил тысячи из них.

Он звучал так, будто, как ни странно, гордился этим фактом, и моё сердце сжалось.

– Тебе нравилось сражаться, не так ли? – спросила я, но уже знала ответ.

– Да. Мы рождены, чтобы сражаться, Кэролайн. Но я устал. Мы все устали. Эта война длилась веками. Началась задолго до того, как я родился.

– Так почему ты здесь? Почему я здесь? Ты больше не можешь сражаться, потому что твой зверь пропал?

Мы стояли лицом друг к другу по противоположным сторонам комнаты, напряжение, влечение так густо наполняло воздух, что ощущалось как тянучка.

– Я сражался. Меня схватили и пытали. Но я оказался одним из тех, кому повезло. Я выжил. Всё, с чем они меня оставили, это вот это.

Он указал на серебряную плоть на его левой стороне.

– Другим досталась более тяжёлая участь, их поглотил разум Улья. Они потерялись навсегда. Но тем, что здесь, на Колонии, удалось убежать, оставшись с неповреждённым мозгом.

– У всех на Колонии есть имплантаты Улья?

Эта мысль тревожила, но я не могла сообразить почему. Мой мозг пытался усвоить то, о чём он мне говорил. Какую маленькую часть Надзиратель Эгара рассказала мне.

– Да. Мы все заражены.

– Заражены? – что это вообще было за слово? – Я не понимаю. Отравлены? Ядом? Вы все больны? У вас какая-то неизвестная болезнь? О чём ты говоришь?

Он вздохнул, в его глазах читалось поражение, то, которое я опознала ранее, в транспортной комнате, когда он пытался мне рассказать, что он не достоин. Мне это не понравилось.

– Мы все здесь, потому что в нас, в наши тела, внедрены технологии Улья, которые удалить не удаётся. Мы считаемся угрозой для наших людей, для наших планет. Поэтому нас сослали сюда прожить остаток нашей жизни тут, на Колонии, с остальными, которые несут проклятье своего времени с Ульем в их плоти.

– Почему здесь? Я не понимаю, почему вы не можете отправиться домой.

Это позор. Вот что это было. Герои войны. Солдаты, которые сражались и умирали и страдали. И теперь они были изгнаны навсегда с их родных планет из-за серебряного глаза, как у Ристона, или серебряной кожи, как у Реззера?

– Это полная херня.

Он вздохнул.

– Здесь, на Колонии, мы глубоко внутри космического пространства Коалиции. Частоты связи, которые Улей использует, чтобы контролировать своих Солдат и Разведчиков не могут нас достать. Но если мы вернёмся на свои планеты, или обратно к своим боевым группам? – он пожал плечами. – Каждый воин здесь имеет потенциальную возможность быть использованным Ульем, захваченным, реактивированным, вынужденным убивать наших людей. Наших друзей. Наших братьев по оружию. Мы не дети со шрамами, пара. Мы закалённые воины, проверенные битвой. Убийцы. Мы все понимаем почему мы тут. Мы принесли жертву, чтобы защитить наши дома, наших людей.

– Это не правильно, – возразила я. Эта мысль не укладывалась в моей голове. Изгнанные, как прокажённые? Эти войны заплатили наивысшую цену, рисковали всем, и они теперь даже не могут вернуться домой?

Именно по этой причине не так много солдат вернулись на Землю? Мы находились на данный момент под защитой Коалиции всего немногим более двух лет. Продолжительность времени, в течение которого солдаты должны были добровольно принимать участие в боевых действиях. И при этом, я видела одного или двух вернувшихся. Каждый раз, когда один из них возвращался, новостные каналы разносили это по всей планете, будто это было самой главной новостью.

– Здесь есть человеческие солдаты? Люди с моей планеты? С Земли?

Он медленно кивнул.

– Несколько. Не много. Люди свирепые бойцы, быстрые и маленькие. Их включают в состав разведывательных групп, в подразделения по внедрению и малозаметности. Но когда их ловят, большинство не выживает.

Моя рука двинулась, чтобы накрыть живот. Меня могло стошнить.

– Так нельзя. Это не может быть правильным…

– Это война, Кэролайн. Грязная, уродливая и ужасная. Те немногие, кто выживают, живут надеждой.

Моя голова разрывалась от этого, но его взгляд был мрачным. Серьёзным.

– Я не понимаю.

– Бойцы Коалиции, завершившие свою службу, могут претендовать на протоколы соответствия Программы Межзвёздных Невест. Нам обещают идеальное совпадение, пару, которая нас примет, полюбит нас, позволит нам баловать и защищать её, любить её, дать ей наше семя. Нам обещают будущее, но не грязное и уродливое, а мягкое, красивое и совершенное. Вот почему ты здесь. Там, где большинство других Военачальников находят в себе силы сражаться, выживать. Ради обещания такой пары как ты.

– Другие воины? Что насчёт тебя?

– Я не такой, как другие. Я никогда не представлял себе, что буду претендовать на собственную женщину. Я тебя не достоин. Я сражался, потому что это моя природа защищать мой народ, потому что я не могу сдаться врагу. Я упрямый и безжалостный, Кэролайн. Я такой же уродливый и ужасный, как и Улей, который меня пытал. Я зверь. Я убиваю без угрызений совести или сожаления.

– А сейчас? Что сейчас? Ты всё ещё думаешь, что недостоин?

– Да.

Он потянулся ко мне. Остановился.

– Но я не достаточно силён, чтобы тебя отдать.

Моё сердце разрывалось. Таяло. Превращаясь во что-то, чего я не узнавала. Из-за него. Боже, помоги мне, я влюблялась в него. Прямо здесь, в этой голой комнате на чужой планете, разговаривая о смерти, пытках и изгнании.

И надежде. Его слова были грубыми и честными, и я покачнулась на ногах, у меня кружилась голова, я была перегружена тем, что он мне сказал, той властью, которую он мне передал, что могла сломать его. Это было слишком.

– Доктор сказал, что белок Улья или что-то там исчезло. Пропало из твоего организма. Так почему ты не можешь вернуться домой?

– Потому что у меня всё ещё есть вот это, – он указал на свою шею, – срастание с моей биологической тканью полное и глубокое. Усовершенствованные технологии Улья проходят сквозь половину моей шеи, к моим главным артериям, даже к нервам по краю позвоночника. Их удаление меня убьёт.