Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

Это была рыбка. Золотая рыбка!

— Ишь ты? — склонил я голову, рассматривая маленькую рыбешку со всех сторон.

Она была еще жива, но явно была не в самом лучшем состоянии. Золотого зова от нее не исходило, так что я думал ее выкинуть, однако ее выпученные глазки были такими печальными, что мое каменное сердце сломалось…

Взяв кружку своей недопитой бормотухи, я разбавил ее водой и бросил рыбку туда. Оказавшись в своей стихии, она радостно заплавала от стенки до стенки.

Я хохотнул. Наблюдать за тем, как она хлопает ртом и пучит на меня глаза было забавно.

— Тебе, Ваня, чего, — присмотрелся к моим выкрутасам Борис, — друзей не хватает?

Я отмахнулся. Рыбка очень смешно дергала хвостиком, когда ловила пузыри ртом.

— Кстати, как там Марьяна? — не отставал Борис. — Она же… У нее же все хорошо?

Но он не закончил — вид у него был такой, будто он увидел нас по телевизору, но до сих пор не может поверить в то, а не спятил ли он?

Отставив кружку, я не стал врать:

— В порядке. Вернулась домой. Помирилась с бабушкой. У нее там объявился один беспокойный родственник, вот мы с ней и пытаемся его приструнить.

— А…

— А еще ее пытался совратить женишок из другой страны, но мы его посадили в подвал. Пока он думает над своим поведением.

— О…

— Вот-вот. Он тоже самое пока мычит. Не волнуйся, Лаврентий за ним приглядывает. У тебя все?

И оставив Бориса в раздумьях, я побрел в подсобку. Пусть с меня лилась вода, но кому какая разница, если Дарья в очередной раз пропала? И даже этот Мастер, с которого я взял слово охранять ее, как зеницу ока, будь он неладен…

Переодевшись, я посмотрел на себя в зеркало. Взглядом.

Через секунду зеркало не выдержало — треснуло и осыпалось на пол осколками. Настолько я был зол! Снаружи начали хлопать двери, а затем кто-то закричал, но мне было плевать.

Я был зол. Очень зол.

Рядом что-то еле слышно стучало, но первое время я не обращал внимания. Ярость переполняла меня всего, и больше всего от бессилия.

В чем смысл обладать Древней магией, если она — ничто против махинаций какого-то старого интригана? Да, мы расстроили все его планы, однако победой тут и не пахло. Все же он продолжал быть невидимкой и манипулировать не только бандитами, но и целыми царями.

Я скрипел клыками, коих у меня набился уже полный рот. В баре стояла мрачная тишина, и сквозь нее все отчетливей раздавался таинственный стук. И чем дольше я его слушал, тем больше он начинал меня раздражать.

— Борис! — рявкнул я, выглянув в зал. — Какого черта? Кто это стучит⁈

А там, где только что от клиентов отбоя не было, хоть шаром покати. Дверь стояла нараспашку и хлопала на ветру. Похоже, перепугались моей ауры, которую я невзначай выпустил на свободу. Пришлось «заправить» ее обратно, а то так еще привлеку сюда кого-нибудь лысого и крайне любопытного.

Над барной стойкой появилась голова Бориса.

— Я не стучу… Иван Петрович… Я так…

— А кто стучит? — насторожился я, прислушиваясь. — Девчонки, вы? Ольга? Василий?

Все до одной тоже выглянули из-за стойки и покачали головами. Кот Василий с крысиным хвостом, торчащим из зубов, отрицательно мяукнул и втянул хвост как вермишельку.

Меня передернуло, и я вернулся в подсобку. Звук определенно шел откуда-то отсюда…

Ага. Стучало в том углу, где стояло яйцо виверны. Стук шел изнутри.

* * *

В Изнанке.

— Эй, Бобрис! Где мой костяной отвар⁈

— Ты только что выпил его, идиот! Если хочешь еще, приведи мне еще раба из Пустошей! — упер кулаки в бока огромный монстр, напоминающий рака с головой акулы, над губой у которого росла щетина вроде усов. — И вы все? Хватит пить задарма!

Клиенты бара, что-то забурчав, покинули заведение под название «Золотой карман». В зале, напоминющем заплеванную пещеру со столами, остались только платежеспособные — они нынче привели Борбрису много мозговых слизняков из Пустошей, за что он с удовольствием налил им огромную чашу костяного отвара. Слизняков отправили на кухню, где их сразу схватили какие-то щупальца. Участь их была незавидна.

Дарья же, которая вместе с Людмилой и группой из двадцати ящерок примостилась в уголке этого обширного заведения, даже и не думала прикасаться к этой странной пенной жидкости, которую напропалую нахваливали все клиенты. Заказала всем обычной водички, которая тут была на вес золота. Заплатить пришлось одной из золотых монет, коими у нее были набиты все карманы — иных способов протянуть в этом суровом месте вот уже третьи сутки у них не осталось.

И все это время она ловила на себе взгляды — недобрые, подозрительные и плотоядные, ибо для монстра она была слишком маленькой и слишком напоминала человека. Ей даже пришлось пришить к одежде пару оторванных щупалец, хвост, постоянно держать во рту пару клыков, а в цилиндр вставить «лишний» глаз. К тому же надо было рычать каждый раз, когда надо было что-то сказать, однако, чуяла она, это ненадолго…

Пока их не раскусили они кровь из носу должны понять, что сталось с Аристархом и Мастером, а затем проникнуть в изнаночную Башню. К счастью, последнюю не надо было искать, ибо она, как и Башня из ее мира, виднелась буквально из каждого окна. Путь внутрь пока был неясен, однако за минувшие дни они выяснили, что все золото в городе стекается именно туда.

Дарья нутром чуяла, что командует этим парадом ее «дорогой» Васенька. А он может… Несмотря на скверный характер, учителя всегда говорили Дарье, что ее сын стал бы хорошим Королем — для государства, но едва ли для подданных, ибо с людьми он привык обращаться как с пешками.

— Эй вы! — и к ним снова подплыл бармен-рак. — Кроме этой мутной водички, еще что-нибудь налить? Например, костяной отвар? Мозговую запеканку? Сердце… свеженькое, еще бьющееся!

Смотрел он при этом на Людмилу. Как ни странно, но даже монстры считали ее весьма привлекательной, как и всех ящерок. Оттого на них тоже смотрели как на кусок мяса.

— Нет, спасибо, мы не голодны, — сказала Людмила. — Да и денег жалко.

— Как же? — удивился Бобрис и ткнул пальцем в Дарью. — Тебе жалко эту тщедушную рабыню? Ха! Она, наверное, из Пустошей?

Людмила осторожно кивнула.

— Зачем тебе она?

— Она… — задумалась Людмила. — Помогает мне таскать золото.

— Разумно, — кивнул бармен. — Но я бы на твоем месте отдал ее мяснику. Он бы сделал