Возвращение. Часть I - Даниил Корнаков

Макс бросил взгляд на вход в лавку, затем шёпотом пустился в разъяснения. Коротко он поведал подруге про захват его «Тумана» Братством и дальнейшую конфискацию корабля.

— … короче, свалить нам отсюда надо…

Соня прыснула.

— Ты, кажись, плохо слушал, Максим Юдичев, — сказала она. — Для особо глупеньких повторю, моя вылазка, как вылазки и всех собирателей «Палмера» в этом году того… — она показала руками крест, — отменяются. А знаешь, почему они отменяются? Да потому что ублюдки из Братства взяли станцию под контроль и не выпускают никого за её пределы. Выбраться отсюда невозможно, только если у тебя нет специального разрешения, да и то уплыть дают не далее как на десять морских миль от лайнера, с обязательным куском дерьма на борту в лице вооружённой громилы из этой армии фанатиков.

— Разрешения? Какое ещё на хрен разрешение?

— Да такая бумажечка с датой и личной подписью Моргана. Их выдают только рыбакам. Надо же чем-то кормить станцию? Вот их и пускают, заряжают катера, и в добрый путь. Остальным выход из станции закрыт.

Эрик вдруг нарушил молчание сказав:

— Кажется, единственная приятная вещь во Вторжении была гибель бюрократии, но она и тут умудрилась воскреснуть.

Маша обратилась к Соне:

— Но почему они не выпускают людей? Не понимаю…

— Конкретных причин не знаю, — ответила Соня, — потому остаётся лишь строить догадки. Они хотят как больше можно людей привлечь на свою сторону.

— Отнимая у них корабли и все пожитки? — засомневался Макс.

— Нет, промывая им мозги. Превращая людей в послушное и запуганное стадо. Ты же наблюдал за прошедшим представлением в театре, да? Голову даю на отсечение, сегодняшняя паства этого безумца увеличилась на пару десяток человек.

— Да он же нёс полную чушь, околесицу! — возмутилась Арина. — Как в это можно верить?

— Милая моя, — обратилась к ней ласково Соня, — ты себе и представить не можешь, насколько легко насрать человеку в голову всякими бредовыми идеями. Особенно если их произносить так красноречиво и ярко, как делает это Уильям Морган. Ещё месяц назад все палмеровцы его ненавидели, строили козни, пытались сопротивляться… Теперь, после ежедневной промывки мозгов этими проповедями, большая часть приняла его сторону, одни из-за страха, другие действительно поверили в то, что он мессия. В основном это обыкновенные работяги, работающие за гроши: китоловы, рыбаки, охотники на тюленей и пингвинов. Он нанёс меткий удар по их уязвимому месту. Такие вот дела, подруга.

— И вас эти его речи, конечно же, никоим образом не тронули? — спросила её Маша.

— Речи? — Соня широко улыбнулась. — Да я их толком и не слышала. Спасибо старому доброму року вековой давности.

— Это как?

Соня достала из кармана крохотный наушник, целиком поместившийся на её указательном пальце.

— Вот он, мой секретик. Одеваешь парочку таких, пока этот мудень распинается на сцене, и слушаешь Тома Йорка или Джона Лайдона.

Матвей заметил, как на лице Арины снова мелькнула улыбка. Приём Сони её явно позабавил.

Макс возразил:

— Вот уж нет, я тебя знаю как вылупленную, — он указал пальцем на Соню, — ты из любой передряги вылезешь, терпеть подобного произвола не станешь. Наверняка ты знаешь, как выбраться отсюда.

— Знала бы, сидела бы сейчас в «Мак-Мердо» или ещё дальше, а уж никак не трепалась с тобой. Но я, как видишь, здесь. — Она обратилась к остальным. — Вот что, котятки, забудьте о побеге. Отсюда не выбраться. Я уже всё обмозговала — без толку это, так и так Братство за жопу сцепит, и тогда билет на сцену во время очередной проповеди обеспечат гарантированно. Любая попытка убежать здесь считается за десятый грех.

Тишина. Все опустили головы, осознавая картину происходящего.

— Поверить не могу… — Маша вытерла двумя ладонями лицо. — Вот же влипли, и это после всего пережитого…

Соня вдруг спросила:

— Вы хоть ели чего-нибудь?

— С самого утра ни крошки во рту, — признался Юдичев и добавил, глядя на собравшихся: — Ни у кого из нас.

— И где местечка переночевать у вас тоже не имеется, я правильно понимаю?

Все покачали головой.

— Ладно, вижу вы люди хорошие, потому будете моими гостями. Заранее прошу прощение за царящий здесь беспорядок, это всё Братство во главе с одним точащим на меня зуб ублюдком постаралось. Эти сволочи на днях перевернули здесь всё вверх дном, выискивая у меня хоть что-нибудь, способное стрелять и греметь.

— Кто это на тебя точит зуб? — спросил Юдичев.

— Да неважно, — отмахнулась она. — Расскажу как-нибудь в другой раз.

— Большое спасибо, — сказал ей Матвей. Отдохнуть прямо сейчас им и правда не помешало бы.

— Да не за что, котятки. — Она спрыгнула со стола на пол, пронырливостью напоминая подростка, а не взрослую женщину. — Места у меня здесь, конечно, маловато для такой своры, но уж как-нибудь втиснемся. Я сейчас сгоняю на рынок, куплю чего-нибудь поесть. А вы пока располагайтесь здесь, чувствуйте себя как дома. За обедом расскажете поподробнее, как вас сюда занесло.

— Тут такое дело, Сонь, — Макс почесал в затылке, — у нас голяк. Братство у нас все браслеты с ваттами забрали. Нам нечем с тобой расплатиться.

— А я будто этого и не поняла? Они общипывают всех новеньких вплоть до трусов, ничего не оставляют. Всё хорошо, я угощаю. Да и всё-таки должна же я поддерживать репутацию палмеровцев, как самых гостеприимных во всей Ледышке? Так, вы все отдыхайте, но кроме тебя, Максим Юдичев. Ты пойдёшь со мной на рынок, поможешь мне донести продуктов.

Максим протестующе вздохнул, но не возразил.

— Идём, идём. Поможешь даме.

* * *

Всей группой разместились в подсобке, переделанной хозяйкой «Всякой всячины» в крохотное жилое помещение. Из мебели внутри была койка, столик да пара хлипких стульев.

Стиснулись, прижались друг к другу плечами, но всё же расселись за столом, освещённым огоньком светильника на китовом жире.

Пока привыкали к стеснённой обстановке, Матвей решил оглядеться и разузнать о Соне побольше, изучив убранство её комнатушки. Над кроватью, на низком потолке, висели десятки открыток с изображением птиц, зверей и природы. Рядом покачивался диковинный амулет с круглой сердцевиной, внутри которой была соткана