Возвращение. Часть I - Даниил Корнаков

К одной из стен была прикреплена очень старая карта мира. Прямо на ней Соня наносила заметки карандашом, а если места не хватало, прикрепляла небольшие бумажечки с дополнительными пояснениями. Какими именно Матвей не мог разобрать из-за тусклого света.

Там же, на столе, лежали разные записные книжки и блокноты: бинокль, оптический прицел (интересно, почему Братство не забрало его?), колба с синеватой жидкостью и ещё много разной всячины.

Совсем скоро пришла и сама хозяйка в сопровождении Юдичева. Лицо того дышало хмуростью, скрытой злобой. Он то и дело потирал левую щеку, по какой-то причине обрётшую алый цвет. Интересно почему…

— Ну вот, котятки, мамочка принесла всем покушать, — с нескрываемой гордостью сообщила Соня.

На столе одна за другой появились тарелки и миски разных размеров и цветов. Соня поставила большую кастрюлю в центр стола, сняла крышку.

— Ох, как же вам повезло, что я с Лимончиком на короткой ноге. Лимончик — это один из поваров на шестой палубе, настоящий мастер своего дела. Я сама готовить терпеть не могу, потому всегда к нему хожу… — Первой она взяла тарелку Нади и наложила туда кушанье. — Вот это, к примеру, одного из его коронных блюд, сугудай называется. Не пугайтесь, она сырая, но съедобная.

— Это лук там? — удивилась Арина.

— О да, я попросила Лимончика бросить побольше лучку. Он у нас в дефиците, но по старой дружбе он сделал исключением. Кушайте на здоровье.

— Эй, а чего мне так мало наложила? — возмутился Юдичев. — Я ж этим и не наемся толком.

— Наешься, — сухо ответила Соня и следом наложила Эрику порцию чуть ли не в два раза больше.

Щёки ярла далёкого севера покраснели, он застенчиво улыбнулся и поблагодарил хозяйку. Юдичев буравил его взглядом, пробубнил что-то под нос и взялся за вилку.

— А это и впрямь вкусно, — сообщила Надя пережёвывая. — Я бы даже сказала, это чертовски вкусно.

— Говорила же, — улыбнулась Соня.

Все вскоре поддержали Надю во мнении, что так называемый сугудай действительно оказался весьма вкусным, хоть и являл собой обыкновенную сырую рыбу, засоленную и смоченную в чём-то кислом.

Соня вдруг заговорила с нотками печали:

— Эх, это вы ещё не пробовали жаренного клыкача от Леммеля, ещё одного нашего повара. Там вообще пальцы оближешь.

— О, я, кажись, припоминаю этого Леммеля… — жуя, сказал Юдичев. — Это немец который, да? Рыбка у него и впрямь отменная. Чего же к нему не пошли?

— Потому что мёртв он, — ответила Соня, подцепив кольцо лука, — убили за сопротивление Братству, ещё в первый день.

Все на мгновение перестали есть и уныло заскоблили вилками по тарелкам.

— Соня, ты мне вот чего объясни, — громко обратился к ней Юдичев, — как вообще это отребье умудрилось захватить «Палмер»?

— Ты давай говори потише! — громким шёпотом пожурила его Соня. — Мы не на верных палубах с их звуконепроницаемыми стенами. Здесь даже если ты шептуна пустишь, сосед умудрится услышать…

Тихон хихикнул.

Соня осмотрела их осторожным взглядом, будто раздумывая, стоит ли поднимать опасную для разговора.

— Хочешь знать, как Братство взяли «Палмер»? — прошептала она. — Я скажу тебе как: целой долбаной армией! Они приплыли ночью. Десятки кораблей и катеров! Облепили весь лайнер, как пчёлы мёд. Когда тревогу объявили, Братство уже пробралось внутрь лайнера, вооружённые с головы до пят. Думаю, их впустил кто-то из местных или другая подсадная утка, я не знаю. Но как только они оказались на палубах, взялись убивать всех, кто пытался сопротивляться. Местных полегло не счесть, стены некоторых палуб до сих пор вымазаны кровью… Я думаю, вы и сами видели.

Матвей поинтересовался:

— Я редкий гость на «Палмере», последний раз был тут лет пять назад, но прекрасно помню, что и тогда здесь было много охранников. Неужели они не смогли дать отпор?

— Не смогли, поскольку были вдрызг пьяными. Братство и здесь всё продумало. В ночь нападения все праздновали юбилей мэра. Самогон лился рекой, а половина станции была под кайфом от Весельчака, и большая их часть — охранники. Я тебе так скажу, эти ублюдки давно это запланировали, знали когда нападать, вот и напали, когда станция была особенно уязвима. К этому ещё стоит и прибывать, что прежде никто и помыслить не мог, что на «Палмер» способен кто-то напасть, в особенности пираты! Эти проходимцы грабили далеко отсюда, и никогда не подплывали к нам.

— Нельзя недооценивать противника, — пробормотала Арина, — даже если он с виду кажется слабым.

— Мал клоп, да вонюч, ага… — добавил Юдичев.

Соня же продолжала рассказ:

— Уже на следующий день Братство здесь учинило грёбаный Божий суд. Беднягу Энтони пригвоздили к борту на глазах всех, в назидание остальным. Нескольких девчонок из отсека Наслаждений раздели до гола и повесили мёрзнуть заживо. — В глазах Сони блеснула слеза, но она быстро её смахнула.

Максим неловким движением коснулся её плеча и чуть прижал, наклонив к себе.

Аппетит у всех разом как рукой сняло. Кусок в горло не лез.

— Скверное дело, нечего добавить… — произнёс Эрик.

Соня натянула улыбку и произнесла:

— Ладно, что мы всё о плохом. Вы сами-то каким боком здесь?..

Её прервал детский плач, всполошивший Надю. Она взяла малыша на руки и стала его укачивать. Матвей обратил внимание на Соню, как она наблюдает за новоиспечённой матерью с печальной улыбкой и поблескивающим взглядом.

— Может, кушать хочет? — сделал предположение Тихон.

— Я его полчаса назад кормила, нарочно, чтоб он поспал.

— Это у него, наверное, зубы режутся? — подумал вслух Юдичев.

— Какие зубы, болван? — Соня пихнула его в ребро. — Рано же ещё, он совсем малютка.

— Ну чего же ты, миленький… — Надя осторожно качала малыша, но тот не замолкал, — ну же, Йован, ну же… ты чего?

— Эй, пацан, — окликнула Соня Тихона, — там у тебя вон сзади у стенки сундук лежит, видишь? Открой его и поищи там погремушку, была у меня там кажется.

Тихон кивнул и поспешил исполнить просьбу.

— Погремушка? На кой-хрен тебе погремушка? — полюбопытствовал Юдичев.

— А не твоего ума дело.

Йован плакал пуще прежнего, мешая разговору.

— Боже, надеюсь ему не больно…