Володарь железного града - Яр Серебров

квадратных лежнёвок и хорд они отличались тем, что собирались из крупных узлов и быстро, в разы быстрее прочих типов. Было в этом процессе что-то завораживающее и Ростислав во время стоянки клещами вытягивал у мастера участка интересную, для себя, информацию. Зубчатые чугунные рейки позволяли в разы сократить объём земляных работ. Новый паровоз, Ростислав специально залез под днище, не поленился, имел зубчатое колесо, цепляющее рейки на крутых подъёмах, а небольшие ограничительные колёсики не давали вагонам опрокидываться в поворотах. Аналогичная дорога укладывалась и силами второго отряда прямо по земле от реки Воложба, причём в обе стороны.

Мастер по секрету поделился радостным известием, зубчатыми гостинцами к апрелю-маю соединят хорду, убрав прочие типы. Да чего говорить, уже на месте Ростиславу поведали — ветку на новый Бадожский торг, а это, на секунду, полторы сотни кило, уложили за неполные два месяца! И уже начали ладить новую, на Волхов, через Тихвин. Такая дорога хоть и обходилась дороже круглого лежня, но за счёт сведения к минимуму земляных и сборочных работ выигрывала у того вчистую. В остальном, большая часть перевозок висела на тракторно и конно-ледовых одноколейных дорогах. В пути Ростислав не раз отмечал стоящие деревянные цистерны с водой и похожие на утюги нарезчики колей. Три сотни лошадей и тьма работников обслуживали «дорогу жизни» грозившую превратиться весной в грязевую канаву. Успеем? Тревожные вести отовсюду шли с гостями из Москвы, Орды, Литвы и даже далёкой Швеции.

По приезду в отряд неспокойные мысли покинули мастера, и Ростислав с головой окунулся в здоровую атмосферу труда. Ничего подобного в цехе, где взращивалась железная дисциплина, не было. Здесь же естественным путём сложилось братство, похоже на то, что в иной реальности наблюдалась на стройках первых пятилеток или на некоторых комсомольских. Не за деньги работали, за совесть, понимая — ТАКАЯ дорога добром по всей Руси-матушки отзовётся, а её строителей люди долгие годы будут поминать добрым словом.

Людской муравейник бурлил сутки напролёт. Работы по вырубке велись даже ночью, при свете фонарей и факелов. Пневматических пил не хватало, зато было с избытком рабочих рук и хороших двуручных пил. Ежели попадался молодой лес оба могучих «Святогора» связывали богатырской цепью с толщиною звена в руку взрослого мужчины, и валили древа, словно серп спелую пшеницу, только треск стоял. В остальном, работали по старинке. Землю округ пней отогревали костром, опосля ставили крутилки с крюками. Взявшись за ворот, мужики с уханьем и прибаутками крутили хоровод вытягивая вековые пни на свет божий. Только порой и приговаривали:

— Эх, добрый механикус удумали. Прошлым летом мы таковой пень цельный день с братом тянули, умаялись — слов нет, а тута за малую склянку (песочные часы на десять минут) управились.

Просеки были опутаны паутиной веревок и деревянных двойных блоков, из чащи то и дело вытягивали стволы на гать и путевой брус. Конными дерриками грузили их на сани и тянули по ледовым колеям к хорде, где скручивали вицами на косую добротный щит в два, а порой и три наката.

Пять тысяч это много или мало? По меркам Руси XIV века — большой город и ЭТО в топях Тихвинских болот. Избы для проживания батраков рубили из зимнего леса, усиливали днище и ставили на конические деревянные катушки, какие ещё средние санные платформы? Не слышали тута про такое роскошество. Второй отряд вообще снабжали по остаточному принципу. Плоская крыша. Окон нема, откидная дверь-парапет, нары в три яруса, свечные фонари, буржуйка да бак с душем — вот и все удобства на полтора десятка мужиков. Столовые, прачечные, кузни и лесопилки устраивали на самодельных платформах из бревна и «ползущих» тянули вслед за стройкой. Специфика зимних работ устройство брусовых рельс не предполагало в связи со слабостью земляного основания. В третьем отряде мерзлый грунт вскрывали огромным плугом и фрезером, в первом растапливали водяными станциями, а у нас чем прикажите убирать? Кайлом да лопатой, ну-ну. На очищенное от снега и пней земляное полотно укладывали полуметровую хворостяную выстилку и в несколько проходов ту, тракторами укатывали, после ещё один слой стелили перпендикулярно, затем укладывали хитрой формы фашины, набитые песком мелким щебнем и в них уже, утапливали лаги под щиты гати. Пирог великолепный, однако, и нагрузка на него ого-го какая. Риск просадки при оттаивании оставался и в Дорожном Управлении было принято решение временно укадывать на зимнюю гать круглый лежень в две колеи, а уже весной, после таяния грунтов, тестовых прогонов утяжеленных составов и ремонта просевших участков стелить брусовое звено.

Вдоль строящегося участка хорды к жилой «линии» протянули кольцевой трос, использующийся в основном для транспортировки кругляка из походящих к хорде лесных усов. Сотни «самоходных» изб-платформ вытянулись вдоль линии на пять с гаком километров, сформировав своеобразный город на «колёсах». Жилые дома в линии чередовались с цехами, кузнями, банями, прачечными и избами-ликбеза. Гуляй-город передвигали ночами, не изменяя порядок номеров и сим занималась отдельная бригада. Логистические вопросы решали в лоб. Возвращавшийся со смены работник мог подхватить крюком петлю на тросе и домчать до начала линии с «ветерком» на общинных санях. По второй же, параллельной, колее курсировал состав типа тяни-толкай перевозивший грузы от станции к линии, а обратно, грузы из центра и древесину. Заскочив, на едущую со скоростью черепаху-платформу можно неспешно доехать до своего дома с большим, подсвеченным фосфорной краской номером. Ростислава поселили в гостевой избе N 227 исполненной в «люксовом» варианте где народу жило куда меньше. Четыре человека, плюс окно какое-никакое, вентилятор Стирлинга, фонарь скипидарный, телефон и прочие удобства недоступные чернорабочим.

Соседями мастера оказались инспекторы, отвечающие за развитие артелей изготавливающих элементы путей. В ходе вечерних посиделок Ростислав узнал от коллег массу вещей, о коих ранее даже не задумывался. Изначальная концепция: максимум элементов производим на месте из сырого леса, плавно трансформировалась в более разумную и распределённую. Последняя заключалась в том, что по мере роста дороги, каждые тридцать-сорок километров закладывались лесхозы, для чего силами стройотрядов укладывались отходящие на десять-двадцать километров усы из круглого лежня, обеспечивая новым артелям площади для заготовки лесоматериалов. Лесхоз состоял из заготовительных и трелёвочных артелей, типовой лесопилки и сушильного цеха включавшего крытые механизированные штабели, в них брёвна формировали в блок-пакеты, и ангары. Последние оснащали «регулируемой» вентиляцией в виде подъёмных и отодвигаемых боковых стенок позволяющих подавать воздух в нижнюю зону штабелей, а отводить, через крышу. Где ветра крепкие имелись ставили безлопастные или более дешёвые, американские ветряки. Бывало строили из кирпича паровые камеры, но большей частью обходились по старинке, естественной