Стяжатель - Валерий Михайлович Гуминский

Но волхв только откинулся на спинку стула и улыбнулся. Какими бы отвязными и нахрапистыми не были воры, они прекрасно разбирались в человеческой психологии, а значит, не поверили в разыгрываемую столичным фраером роль «лоха».

— Пока, залётный, — ухмыльнулся Бяка и встал из-за стола, уловив какой-то жест от своего напарника. — Заплатишь, да?

— Сдачу куда принести? — спокойно поинтересовался Никита.

— Мы сами придём за ней, — через плечо бросил Бяка, и поспешил за Паяльником.

Расплатившись с официантом, Никита тоже направился к выходу. Следом за ним увязались Слон и Лязгун. Ничего не говоря, они поднялись на свой этаж. Открыв дверь своего номера, барон кивком показал, чтобы личники заходили следом.

Москит, которого Никита оставил в своих апартаментах, отложил газету, вскочил на ноги, и взволнованно спросил:

— Ну что? Была встреча?

— Была, была, — усмехнулся волхв. — Что скажешь, Слон?

— Да какие-то неправильные они, — честно признался телохранитель. — Я не слышал, как они общались с вами, Никита Анатольевич, но… Господин Станиславский ещё до меня сказал «не верю». Скорее, это люди не входят в воровской круг, но работают на Ферзя. Какие-нибудь консультанты…

— Консультанты, — задумчиво проговорил Никита, усаживаясь в кресло. Закинув ногу на ногу, он сжал подлокотники крепкими пальцами. — Вот и я усомнился в их принадлежности к ворам. Правда, наколка у Бяки была в виде средневекового шлема с плюмажем.

— Наколка иллюзорная, — тут же выдвинул версию Лязгун.

— Не чувствовал магии, — покачал головой волхв. — Возможно, переводная и смываемая. У Паяльника никаких тату на руках не было. Если только на груди или на животе, но я всё же сомневаюсь.

В дверь постучались условным сигналом, а значит, это был Строганов. Князь вошёл вместе с Могутовым.

— Я парней отправил за теми хмырями проследить, — сказал Владимир, — Вдруг что-то полезное узнаем.

Он тяжело опустился в соседнее кресло и с тревогой поглядел на Никиту, сосредоточенного и о чём-то думающего. Вопросы задавать не стал, зная, что барон сам, если захочет, расскажет о встрече.

— Если бы ты был на месте Ферзя, кого бы послал на встречу с людьми, приехавшими из столицы? Зная, что они хотят открыть легальную контору по скупке золота…

— Ну… — Строганов задумался, но ответил довольно быстро: — Точно не косноязычных бандюков. Они же на человеческом языке не разговаривают, а эти, я как понял, вполне сносно объяснялись. Послал бы людей, хоть немного разбирающихся в теме и умеющих разыграть нужный спектакль перед приезжими.

— Вот и я о том же, — усмехнулся Никита. — Меня решили прощупать, но как только я попробовал поговорить с ними на их языке, причём, очень неумело, они не перешли на откровенную «феню». Значит, не владеют им в полной мере.

— И каков план?

— Подождём следующих гонцов, — улыбка мелькнула на губах барона Назарова. — Но основную работу я уже провёл. В течение двух дней мне станет известно, где находится Ферзь и его дружок Чекан. Если они не проявят хоть небольшой интерес к гостям из Петербурга, я сам навещу их.

Глава 6

Загородная резиденция императора

Александр Михайлович с мечтательным выражением на лице смотрел на тающий в парке снег, обширные проталины, появившиеся за несколько дней оттепели, на усыпанную воробьями рябину и старался ни о чём не думать. Он всегда так поступал, когда уезжал за город в свою «дачную резиденцию», где предавался пошлому безделью. Конечно же, всех проблем не решить даже в долгосрочной перспективе, и они всегда будут висеть тяжёлым грузом на ногах. Но ведь есть Кабинет Министров, есть наследник — цесаревич Владислав, есть, в конце концов, братец Константин, умеющий брать на себя ответственность в некоторых щекотливых моментах. Например, с Мишкой.

По сердцу резануло острой бритвой. Мишка, непутёвый младшенький, беспокоил всё чаще; судя по донесениям из Ясс, решил по-своему реабилитироваться с помощью слива очень секретной информации по сквозному порталу, объединяющему две русских Яви. Пока эта информация не ушла к британцам, но в Генштабе заволновались и тут же испросили государя, как поступить. Пока Александр молчал, обдумывая все риски самовольного взбрыкивания братца. Выдать государственный секрет ради поимки пары-тройки агентов иностранной разведки? Неравноценный обмен, и очень опасный.

Честно признаваясь себе, император всё чаще задумывался о физическом устранении Михаила. Он всё больше становился неуправляемым, а значит, и в самом деле мог пойти на всё ради собственной выгоды, коей считал воцарение на русском престоле. Служба Безопасности неоднократно давала аналитику насчёт Великого Князя Михаила, и вся она сводилась к одному варианту: есть вероятность предательства.

Терраса была открытой, поэтому Александр Михайлович кутался в тёплый плед, и что удивительно, не пил коньяк вкупе с дымящейся сигарой. В чашке, к которой он изредка прикладывался, был густо заваренный чай с сахаром и лимоном. Напиток уже остывал, и поэтому император показал знаком гвардейцу, стоявшему неподалёку, освежить его, а сам снова впал в задумчивость. Впору жалеть о своём решении возвращать брата в родную Явь из «командировки». Может, было бы лучше, если бы Мишка остался советником при Великом Князе Владимире? Семья? Анна героически терпит выходки мужа, боясь вынести сор из избы, что правильно. Прожила же она как-то без него некоторое время? И сейчас проживёт. А захочет — уйдёт с ним.

— Ваше Величество, к вам граф Возницын, — за спиной раздался голос дворецкого. — Просит аудиенции.

— Зови, — понимая, что достаточно насмотрелся на оживающий после зимы парк, Александр про себя вздохнул, настраиваясь на рабочий лад. О судьбе Михаила он поговорит с Костей позже. Если о Гиссарской аномалии иностранным разведкам кое-что известно, то о наличии портала на Лубенском полигоне пока никто не догадывается.

— Ваше Величество, — Глава ИСБ, держа рабочую папку под мышкой, вытянулся перед ним. — Прошу глубочайше меня извинить за то, что нарушил ваш отдых…

— Пустое, Фёдор Ильич, — Александр показал на пустующее рядом кресло. — Присаживайся, рассказывай, что у тебя опять подгорает.

Возницын, стянув перчатки с рук, затолкал их в карман своего коричневого пальто, и сел в кресло. Положил папку на колени, неслышно простучал по ней пальцами.

— Речь идёт о Назарове, государь.

— Опять в какую-то государственную интригу ввязался? — пошутил Меньшиков, про себя испустив вздох отчаяния. Какой же неугомонный родственник попался ему!

— Скорее, здесь дело обстоит иначе, и связано оно с так