Эхо 13 Забытый Род - Арий Родович

Он на миг смутился, но всё-таки сел на край. Двигался аккуратно, начал есть медленно, будто экономя каждое движение. По нему было видно: выживали на последних крошках.

Я отметил это про себя и сказал уже своим:

— Максим, собирай восьмые и девятые ранги, седьмых — во второй эшелон. Филипп — перевязка и медики. Марк — разведка и «часовые».

— Есть, — ответили все трое.

Злата сидела с каменным лицом, но я видел — её злость пылала так, что будь у неё выбор, она бы сама пошла резать этих двухсот ублюдков. Ольга побледнела, но держалась. Милена выглядела спокойной, хотя пальцы на вилке выдали её напряжение.

— Девушки остаются дома, — сказал я. — Очаг хранить — тоже работа.

Злата прикусила губу, но промолчала. Я добавил:

— Ритуал отложим. Вернусь — посмотрим, будет ли он сегодня, или всё-таки завтра.

Она только кивнула, но по глазам было видно — внутри она готова рвануть в бой вместе с нами.

Максим посмотрел прямо на меня:

— Аристарх Николаевич, может, вы всё-таки останетесь? Проведёте ритуал, а мы справимся сами.

— Ага, — усмехнулся я. — Я уже восстановился, поел, силы вернулись. И хочу ровно то же самое, что сказал Марк. Повторять не буду, но с ним полностью согласен. Там женщины и дети — значит, я тоже еду.

Злата подалась вперёд, глаза блестели:

— А можно я?…

— Нет, — оборвал я твёрдо. — Ты остаёшься дома с девочками.

Я повернулся к Иннокентию:

— У вас транспорт есть?

— Да, господин, — кивнул он. — У нас три старых пикапа, на них овощи возим. У банды свои машины: три внедорожника, один пикап и две легковушки.

— Значит так, — сказал я. — Нам нужны все машины. Но этого всё равно мало, чтобы вывезти сто восемьдесят четыре человека. Максим, готовь наши машины. Как ты слышал, у Иннокентия есть пара, у покойников тоже. Но людей слишком много, так что будем собирать всё, что можно.

Максим попытался меня снова отговорить.

— Может все таки не поедете, господин?

— Нет уж, — парировал я. — Поеду первым с тобой. А Марк… — я оглянулся, но его уже не было в комнате. — Впрочем, неудивительно. Не удивлюсь, если приедем и найдём только покойников.

— Там есть один сильный, — вставил Иннокентий. — Их главарь. Он и запугал нашего старосту. Поэтому, когда приезжала полиция, тот всем твердил, что это пустяки, люди хорошие.

Мы вышли во двор, и я удивился: дружина уже стояла наготове, как будто все заранее знали, что происходит.

— В этом доме вообще может что-то случиться так, чтобы никто не услышал? — спросил я вполголоса. Толпа дружно рассмеялась:

— Мы готовы!

— В лучшем случае приедем к трупам, — усмехнулся один из бойцов. — Марк уже ушёл. Надеемся, нам хоть что-то достанется, чтобы размяться.

Девушки поднялись в комнаты. Злата — вся надутая обидой, но злость в глазах пылала так, будто она готова сама перерезать всю банду. Ольга побледнела, словно потеряла почву под ногами: её подданные всё это время жили, а она об этом даже не знала. Милена тоже порывалась идти, но один взгляд Максима остановил её. Она формально уже была его госпожой, но время, проведенное в дружине под его командованием не прошло незамеченным.

Она поняла: будет неправильно, если хоть одна из невест отправится в бой.

— Готовьте машины, — сказал я. — Там будут раненные. Мы должны их привезти сюда, перевязать, накормить, напоить. А вы, кто остаётесь, готовьте казармы и места минимум на двести человек. Лучше на двести пятьдесят. Будут дети — сладости не жалейте. Тётя Марина, доставай свои запасы печенья и варенья.

Как я сказал, так все и зашевелились. Дружина уже ждала на улице. Мы сели в машины и выехали. Я только надеялся, что Марк не успеет перебить всех до нашего приезда. Хотелось, чтобы хоть что-то осталось и нам. Меня самого распирало от злости, хотя раньше я за собой такой кровожадности не замечал. Может, это из-за той сущности, что живёт во мне. Может, просто усталость. Но одно я знал точно — эта ночь будет долгой.

Глава 18

Мы выехали из особняка. Колонна машин растянулась по дороге, фары вгрызались в ночную темноту. Асфальт хрустел под колёсами, редкие фонари мелькали и исчезали позади. Минут десять пути — и родной дом остался за спиной, а вместе с ним ощущение защищённости. Чем дальше мы уезжали, тем сильнее внутри сжималось чувство: не так всё это. Воздух был сырой, тянуло холодом из щелей окон, на пальцах поблёскивал тусклый свет приборки. Машина дрожала от неровностей, и эта дрожь будто била по нервам.

Я снова перебирал в голове плетение Эхо Иннокентия. На первый взгляд всё просто: старик, первый ранг в зачатке, ничего примечательного. Но внутри узора мелькала лишняя нить, чужой стежок. Как ошибка в формуле: не бросается в глаза, пока не начнёшь внимательно проверять. Я вспомнил Марка. Его плетение всегда виделось плохо, словно ускользало из поля зрения. Если плетение ускользает — значит, Эхо можно скрыть. Если Эхо можно скрыть — значит, можно пронести артефакт. Если досмотра не было — значит, риск заноса есть всегда. Старик мог пронести что угодно.

— Максим, спроси дружинников, — сказал я. — Его вообще проверяли?

Он не стал уточнять, поднял рацию.

— Кто встречал Иннокентия? Проверяли его?

Ответ прозвучал через секунду, сухой и виноватый:

— Нет. Он же старый… Сказал, что слуга Белозерских.

— Да твою ж мать! — рявкнул Максим Романович и ударил кулаком по рулю. Машина вздрогнула, где-то в колонне клацнули передачи, эфир коротко треснул. — Что за дебилы с нами работают… Простите, господин Аристарх Николаевич.

Я кивнул. Логика простая: старик не вызывает подозрений. Ни силы, ни ранга. Даже мелкие по Пути Силы чувствуют опасность от сильных — а тут пустота. Обычный дед. Кто станет проверять? А ведь именно такие и удобны для подставы.

Я вытащил телефон и набрал Милену.

Первый гудок. Второй. Третий. Долго. Слишком долго — тишина. Сердце, будто в ладони, застучало чаще; ладонь вспотела. Ждать дальше смысла не было — не возьмёт. Сбрасываю.

Звоню Ольге.

Первый гудок. Второй. Тишина. На третьем я уже слушал не звонки, а собственное дыхание, ощущая, как горло сжимается. Сбрасываю. Всё и так уже ясно.

Но всё равно набираю Злату.

Первый гудок. Второй. Третий. Пустота. Тишина словно давила в уши. Я прикусил губу — вкус металла.

Этого просто не может быть. Они должны были сидеть втроём в одной из комнат