Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

горе было тому, кто рискнул тронуть такую березу. Силин сжал зубы с такой силой, что на скулах заходили желваки. Чему быть, того не миновать, ничего не поделаешь. Все мы умрем. Вопрос только — раньше или позже.

Силин выдохнул и выпрямился. Но что-то необычное бросилось ему в глаза. Он быстро наклонился, торопясь раздвинул рукой спутанную пожухлую траву. И тут же облегченно выдохнул. У самого корня от ствола тянулся вверх живой отросток. На нем уже зеленела пара листочков, а остальные почки должны были вот-вот раскрыться. Силин осторожно провел рукой по нежным листочкам. Так-то лучше. Жива, значит, береза! Силин снова выпрямился. Уже уверенно и спокойно. Постоял немного в задумчивости, не отрывая взгляда от тоненькой веточки. Пора. Резко развернулся и решительно зашагал к коню. Привычно запрыгнул в седло, лихо свистнул и погнал Баяна догонять караван.

Глава 7: Дедов остров

Минул третий день пути. Караван из пяти подвод со всем необходимым для обустройства в новом месте растянулся метров на двести. Телеги то и дело застревали, и возницы с помощью боевых холопов вытягивали их из грязи. Угрюмые леса, еще не зазеленевшие яркой весенней листвой, луга, темневшие прошлогодней травой, черные квадраты полей и грязный, раскисший, еще не езженный никем в этом году тракт на Луковец. Только переправа через Суду внесла разнообразие в размеренную череду похожих друг на друга дней. Медленный путь по еще не просохшей с зимы весенней дороге тянул из Силина душу. Он в который раз пожалел, что не послушал Потапа и не задержался в Ёгне еще на пару недель. Но видеть опухшее от слез, вечно недовольное лицо Анны у Силина не было сил. Сразу на память приходил Савелий, стоящий рядом с женой, и его улыбка. Открытая, смелая. При других обстоятельствах быть бы им хорошими друзьями, но… жену не выбирают. Отец Силина, Поликарп сын Матвея, сделал выбор за него.

Неожиданно впереди замаячил одинокий всадник. Только раз за все время обоз обогнал попутчиков. Поп с семейством ехал в новый приход. Встречных не было вообще. Рано. Слишком рано они выехали. Силин хлестнул коня. Вороной жеребец коротко заржал, скосил взгляд на хозяина, чуть затанцевал, перебирая ногами. Потом резко рванул вперед, выбрасывая комья грязи из-под копыт.

Завидев Силина, всадник остановился. Молодой крестьянин, в добротной, почти неношеной одежде. Снял шапку и слез с лошади. Не лихо, как казак или гусар, а неторопливо, с осторожностью.

— Доброго здоровьичка, Николай Поликарпыч. Я Тишка буду, управляющий с горы.

Силин удивленно посмотрел на говорившего. Молодой, лет двадцати пяти, с широким открытым лицом.

— Ждал твою светлость на постоялом в Ботове, как уговаривались, но вот решил встретить тута вот.

— Управляющий горой, значит?

Парень согласно кивнул и заулыбался.

— Тишка. Тихомир, значит? А по-православному как крестили?

Парень смутился:

— Трифиллием… Выпало по святкам.

— По святкам, говоришь! — Силин и Василь переглянулись, а потом засмеялись. — Эка твои родители батюшку разозлили! Ну да ладно. А откуда про нас узнал? Ну что подъезжаем? Не было ж никого…

— Вестями земля полнится, вот и узнали, барин.

Тихомир сдержанно улыбался, видя озадаченный вид Силина.

— Небось дозорные передали? Те, что вчера через трактир в Войново проезжали?

Тихомир снова кивнул и широко разулыбался. Силин перевел взгляд с одного на другого.

— А ты-то что, ночью не спал?

Силин спросил Василя, а сам тут же вспомнил неравнодушные взгляды, которые дочка трактирщика бросала на литвина. Не дожидаясь ответа, Силин протянул:

— По-нят-но.

Силин оглянулся на обоз. Передняя телега в очередной раз застряла. Все попытки выехать своим ходом привели к тому, что она встала боком, перегородив дорогу следующей за ней. Крестьяне, боевые холопы спешились и, после бурного обсуждения матери непутевого возницы, впряглись в работу.

— Ну что, Тишка. Слышал я на дворе в Войнове, что в нашу Шабанову гору короткий путь есть?

— Правду говорят, но обоз-то там не пройдет.

— Да обоз и не нужен. Они так и пойдут в сторону Кириллова. А мы срежем мальца.

— Ну так-то можно. Через Тыханку перейдем бродом, там через Дедов остров — и считай на месте.

— Остров? — Силин удивленно поднял брови.

— Ну да, село было такое. А-а-а, — Тихомир понял удивление собеседника. — Да нет, то не остров, чтобы остров. Хотя… на болотах он. Может, и поэтому остров. Сам увидишь, барин!

— Ну, посмотрим…

Силин двинулся вперед. Тихомир начал прилаживаться, чтобы сесть в седло, но его окликнул Василь.

— А что, правду говорят, что нехристи у вас шалят?

Тихомир уже поставил ногу в стремя и замер. Повернулся в сторону литвина:

— Ну, не без этого, но слава Богу, — тут он быстро и мелко перекрестился, — монастырь недалече, монахи им спуску не дают. Щас… щас…

Крякнув, Тихомир залез в седло. Поерзал, устраиваясь поудобнее. Василь усмехнулся. Было видно, что всадник из управляющего не ахти какой. Наконец, Тихомир развернул коня. Когда Василь поравнялся с ним, Тихомир продолжил:

— Поганые-то полбеды, барин. Бог, как говорится, им судья, сковороды в аду для них уже нагреты, а вот нечистые — это да… Житья бывает не дают… Вот это-то беда… да…

Василь хотел продолжить расспрос, но тут отъехавший уже на десяток саженей Силин остановился и нетерпеливо махнул им рукой. Тихомир дернул поводья и заспешил к нему.

Они проехали вместе с обозом еще с версту. На распутье остановились и подождали обоз. Силин определил старшим Никодима, одного из боевых холопов. Тихомир объяснил грузному бородачу, где нужно свернуть на Шабанову гору. После короткого разговора телеги двинулись дальше торным шляхом, а трое всадников свернули налево, на боковую дорогу.

* * *

К вечеру три всадника приблизились к заброшенной в Шекскинских лесах деревне. Казавшиеся бесконечными еловые леса закончились. Вместо них по сторонам дороги торчали низкие скрюченные березы. Тихомир ехал впереди, по чуть заметной среди пожухлой травы гати. Кочки, кривые стволы скрученных берез, почерневшие, как от пожара, остовы мертвых сосен. Пройдя через небольшую рощицу, дорога резко повернула вправо. И тут все три всадника разом остановились. С небольшого бугра были видны все окрестности. Гать, прямая как стрела, вела через огромное болото. Тонкая линия, рассекающая зелено-коричневое море. Поросшие редким лесом берега терялись в вечернем тумане. А перед путниками, на холме, стояла, освещенная лучами заходящего солнца, деревня. Дедов остров.

— Ну что, я намет здесь поставлю?

Не дожидаясь ответа, Тихомир вылез из седла и стал развязывать притороченный сзади баул с палаткой.

— Да зачем, Тишка? В деревне заночуем.

— Барин шутит?

— С чего это?