Печать Мары: Пламя. Книга I - Дарья и Алексей Домбровские

Тихомир округлившимися от страха глазами смотрел, как Силин достал саблю из ножен и положил лезвием на переднюю луку седла. А Василь, ехавший за поручиком, вынул из кобуры пистоль. Оружия у Тихомира не было, и он тихо читал «Отче наш», периодически крестясь.

Кони шли почти шагом. Лес стоял вдоль дороги сомкнутыми рядами мохнатых елей и еще голых, без листьев, берез. Удары копыт о землю отдавались от деревьев глухим эхом. Изредка в чаще щебетали птички и в такт ходу лошадей долбил где-то одинокий дятел. Лес становился все гуще, деревья подступали все ближе и ближе к всадникам, стало темно, как в вечерних сумерках перед закатом. Голоса птиц смолкли. Всадники в полной тишине погружались в лесное море.

Прав был Тихомир. Пустой лес. И недобрый. Силин резко остановился. Густой лес, грозивший поглотить чужаков, неожиданно кончился. Впереди был небольшой холм, за которым поблескивала сталью открытая вода болотного озера. На самом краю холма, немым хороводом выстроились старые, почерневшие от времени идолы. Лики были стерты и покрыты густым слоем мха. Местами в рядах деревянных истуканов зияли прорехи. Упавшие божки лежали вытянутыми темными тенями. Один накренился, но продолжал стоять, отчаянно удерживая хрупкое равновесие. Силин спешился. С трудом продираясь через густую траву, пошел к шеренге безликих божеств. Ближе к капищу трава стала реже, а у подножия идолов вообще не росла. Как будто древние божества выпили из нее все соки в отчаянной попытке подпитаться хоть какой-то силой. Люди сюда не ходили уже много-много лет.

Силин подошел совсем близко к одному из истуканов. Ему показалось, что он разглядел женские черты в изрезанном трещинами дереве. Поддавшись внезапному порыву, он протянул руку, чтобы убрать мох с лика. Силин успел только притронуться к столбу, как тот с оглушительным треском рухнул. Высохшее дерево оказалось не тверже тонкой лучины. Идол глухо упал на землю, а где-то далеко в лесу шумно взлетела птичья стая.

У основания соседнего столба сидела ласка. Силин замер, пораженный. Та самая, которую он видел утром на Дедовом острове. Разум отказывался понимать увиденное. Без всякого сомнения ласка была та самая. Белая грудка, коричневый мех на спине, отметина между ушками и веревочка, прятавшаяся в густой шерстке. Силин растерянно огляделся по сторонам. Потом его взгляд вернулся к притаившемуся зверьку. Ласка быстро поднялась вверх по идолу, потом спрыгнула на землю и снова замерла. Маленькие бусинки глаз, казалось, пристально смотрели на Силина. Зверек царапнул передними лапками землю раз, потом еще. И тут Силин заметил у самого основания упавшего идола, под лапками ласки, какой-то металлический блеск. Он осторожно опустился на колено. Ласка отскочила в сторону, обратно к своему идолу и продолжала оттуда смотреть на Силина. Тот поднял с земли небольшой запачканный грязью медальон. Полуистлевший обрывок кожаной веревки, на которой он висел, торчал грязной ниткой из ушка. Силин протер рукой поверхность. На белом металле была выцарапана зигзагообразная линия. Больше ничего. Силин еще раз протер медальон. Напрасно. Только один грубо начертанный штрих зубчатой змейкой — и все.

Силин хотел подняться, но тяжелая рука Василя опустилась на его плечо.

— Пан Николка, не надо здесь ничего брать.

Силин сжал руку, пряча в кулаке находку. Неожиданно по руке прошла приятная прохлада. А вместе с ней — какое-то уверенное спокойствие.

— Окстись, Василь.

Силин крепче сжал кулак. Потом мягко стряхнул с плеча руку Василя и выпрямился. Тут он вспомнил о ласке, завертел головой в ее поисках, но нигде ее не увидел. Василь озабоченно взглянул на товарища.

— Пан тоже видел панну ласку?

Василь выглядел обеспокоенным и говорил очень серьезно. Силин кивнул и деланно улыбнулся.

— Прям панну? Ха… Видел, да!

— Пан Николка тем паче не должен ничего здесь брать. Панна ласка никогда не дает находку, — Василь запнулся, — клад, просто так.

Силин понемногу приходил в себя.

— Заладил, панна, панна. Это ж зверек просто. Постой, — Силин усмехнулся, — наш езуитский учень истуканов испугался, что ли?

— Я их не боюсь. Но уважаю… — Василь тут же поправился, — нет, не так. Считаю, что чужая вера достойна уважения, и не нужно брать то, что дано не тебе… А панна — ну, потому что мы так ее называем… панна ласка.

Он хотел продолжить, но Силин обнял его и с улыбкой сказал:

— Вот ты, как Ольга сейчас, правда… с уважением. То человек ему не брат, а тут ласка панна. А что до веры… — Силин обернулся к Тихомиру, — Тишка, завтра чтобы этого капища поганого здесь не было. Усек?

Тихомир, который так и остался стоять на границе леса, опустил голову и буркнул угрюмо:

— Наши не пойдут, побоятся.

Силин выпрямился и улыбнулся:

— Ну ты к монахам тогда пойди. Эти-то с радостью!

Он посмотрел на серьезного Василя, на озадаченного Тихомира и нарочито громко и оптимистично произнес:

— Так, братья мои путники, давай веселей. Дом скоро. Кого-то жена поди заждалась. Хорош шляться по лесам. Давай домой!

Тихомир смущенно заулыбался и довольно развернул лошадь обратно по направлению дороги. Только серьезность Василя никуда не делась. Силин похлопал его по плечу и с улыбкой сказал:

— А может, это меня как раз и ждало?!

Василь так и не улыбнулся, только покачал головой.

— Так, трогаем. А то за полдень уже. Пора уже и Шабанову гору навестить!

Глава 8: Шабанова гора

Шабанова гора стояла на равнине, верстах в сорока от Кирилловского монастыря. Болота Дедова острова остались позади. Копыта лошадей поднимали быль из подсушенного весенним солнцем проселка. Но когда невдалеке уже показались деревенские крыши, погода мигом испортилась. Ветер пригнал невесть откуда тяжелые свинцовые тучи. Вмиг стало прохладно и неуютно.

— Тишка!

Управляющий ударил пятниками в бока своему коню и поравнялся с Силиным.

— А почему деревня так называется? Кто такой этот Шабан был? А?

— Раньше-то Крутово звалась. Жил тута мастер, по прозвищу Шабан. Знатный каменщик был. В Кирилловом монастыре работал. Много там чего поставил. Ну и дали ему от монастыря землицы. Вона тама, — Тихомир махнул плеткой в направлении небольшой возвышенности. — Ну вот и стала она зваться Шабанова гора.

— Подожди, а деревня-то тут при чем?

— Ну как это при чем? Деревня-то на предгорье стоит, вот и стали все так и кликать — Шабанова гора, да Шабанова гора… Про Крутово и забыли.

За разговором не заметили, как въехали в деревню. Тихомир чуть сдержал коня, пропуская Силина и Василя вперед. Бабы, полоскавшие белье в запруде небольшого ручейка, Ключа, как его называли