Чёрная печать империи - Анастасия Разумовская

Девушка попробовала открыть окно. Ну, понятно: не всё так просто: тут тоже нужна магнитка.

Мысли мешались, жар заливал тело волнами, словно лихорадкой.

Снова внимательно оглядела комнату, заметила стол, на котором лежал её собственный телефон, тумбочку с халатиком из распушённой целлюлозы, боковую дверь и не удивилась, когда за ней оказался санузел. Даша сняла катетер, который, раздражая промежность, странным образом сильнее возбуждал похоть, отчего девушка почувствовала себя ещё более грязной. Вылила содержимое, слила воду из бака, забралась в душ и включила сильнее напор.

Сыворотка. Всё дело в ней, это дураку понятно.

Даша не считала себя распущенной девицей, хотя педагоги из детского дома именно так и назвали бы её. «Единая жена единого мужа. Девочки, вы должны хранить себя для единственного. Только представьте, какой будет позор, когда после свадьбы муж обнаружит отсутствие девственности!» – твердили им на протяжении нескольких лет, и, мастурбируя, Даша отчаянно молилась, чтобы не повредить себе чего-нибудь там, а потом не опозориться перед мужем. Да ещё и в ночь после свадьбы! Почему-то ярко представлялось, как муж (лица у него не было, было лишь общее очертание) выволочет Дашу за длинные, тонкие косички, швырнёт на пол прямо перед гостями и пафосно (совсем как Анастасия Михайловна) провозгласит: «Она не была чиста!». И все приглашённые станут перешёптываться-перешёптываться-перешёптываться…

Прозу жизни для Даши открыл императорский жандармский колледж. Курсанты, быстро привыкшие к наличию в отряде недопацана, открыто обсуждали при ней всё что угодно: размер бюста, задниц, губ, но только не наличие девственной плевы своих подружек. И внезапно оказалось, что невинность – лишь приятный (или не очень, тут мнения разделялись) бонус, но вовсе не решающий фактор.

– Лёха, – подтрунивал Тёмка Выхин над другом, уже позже, когда курсанты дружными рядами вступили на службу Отечеству, – у неё ж там полигон по отработке тактических ударов. Нахрен жениться-то? Нет, породниться с полком, это, конечно…

– Заткнись, – цедил рыжевато-русый Лёха, хмурясь.

– Можно и на полигоне жениться, если её тётка – супруга генерал-майора, – ухмылялся кто-то из понимающих.

А потом они все дружно пили за молодых, и, полгода спустя, за первую Лёхину звезду, а ещё через год – за перевод из обычных жандармов в особисты. Когда же, через три года Лёша и Даша вновь пересеклись, парень утащил однокурсницу выпить за встречу.

– Она меня купила, – ухмылялся, цедя «Атаку мертвецов». – А я – продажная тварь. Не хочу десять лет киснуть в лейтенантах. Осуждаешь?

– Нет, – Даша тогда пожала плечами.

– Осужда-аешь. Ты же у нас примерная девочка. Принципиальная, честная, целеустремлённая… Эх, Дашка…

Лёха облокотился о стол и посмотрел на однокурсницу голубыми, как мундир жандарма, глазами. Совсем мальчишескими, весёлыми и будто вызывающими весь мир на бой.

– Я ведь тебя на карьеру поменял.

– В смысле?

– Ты мне всегда нравилась, – ответил он просто. – А со старших курсов я даже по тебе сох. Но, видишь, такие дела. В нашем мире выше головы не поднимешься. Если не продашься. Все продаются.

– Я – нет.

– Ты не все.

Он друг накрыл её ладонь своей, а затем поднял её руку и коснулся кожи губами, не отводя взгляда с её лица.

– Ты женат, – заметила Даша прищурившись.

– Есть проблема?

– Что твоя супруга скажет?

Лёха заржал.

– От меня ей нужен только статус замужней. У нас не спальни, у нас дома раздельные, Даш. Даже если мы будем жить вместе, Лизе будет похрен. В нашем мире статус – всё, а до остального – кому какое дело?

И притянул к себе, жадно смял губы. Им пришлось тогда вызвать такси, чтобы доехать до дома. До его дома.

Одним словом, в глубине души Даша считала себя замужней женщиной. А что до мнения окружающего мира… Утритесь, белые воротнички.

Застонав, девушка сползла по стенке душевой кабины. Попытки унять неестественный пожар в теле своими силами ни к чему не привели. Она выключила воду и попыталась задуматься, но сознание упорно бредило, выдавая дикие и горячие образы. Даша вспомнила все шуточки про нимфоманок («единственная болезнь, которая приносит не столько страдание, сколько удовольствие») и поняла, что они ни хрена не смешны. Голод, который не слабеет, который невозможно утолить, сколько бы ты ни ел.

– Дарья Романовна?

Врач. Как там его… Ярополк. Тоже, вероятнее всего, кличка.

И тут новая, совершенно дикая мысль пришла в воспалённую голову девушки. Доктор. Судя по всему, не последнее лицо в этом заведении. Свинельда, например, он явно послал.

– Я не могу подняться, – простонала она.

«У него сын», – шепнула совесть. «Пофиг», – рыкнула на жеманницу Даша. Не до жиру. Не до морали. Не до чего. Враг это не всегда тот, кто тебя ненавидит.

Дверь раскрылась.

– Ох, – синеглазый рослый доктор склонился над девушкой. – Что с вами? Вы потеряли сознание? У вас слабость? Вы…

– Вы знаете, – прошептала Даша, обвив руками его шею. – Помогите мне. Мне плохо.

И без прелюдий впилась в его губы требовательным поцелуем. Ярополк с усилием отстранил девушку от себя.

– Вы... это последствия лечения. К сожалению, я, видимо, всё же ошибся, рассчитывая дозу…

– Да. Ошиблись. Мне плохо, док. Мне нужен мужчина. Здесь и сейчас. И лучше вы.

– Это было бы подло…

Она рвала на нём одежду, он пытался сопротивляться, но вяло. Даша раздражённо фыркнула:

– Не стройте из себя барышню. Мы взрослые люди.

Ярополк перехватил её запястья, заглянул в глаза.

– Вы уверены?

– Более чем. Это всего лишь секс, ни к чему не обязывающий ни вас, ни меня.

Даша была готова к большему сопротивлению, но оборотень внезапно сдался. Коснулся её губ губами. Девушка чуть не расплакалась: ей нужно было нечто большее, чем поцелуи. Видимо, Ярополк это осознал, сбросил штаны, попытался подхватить и вынести Дашу из душа, но та вцепилась в кран.

– Здесь. Сейчас.

И врубила воду. Вздрогнула, ощутив его член внутри. Заёрзала, обхватила бёдра ногами и прижалась, хрипло дыша. Тело почти сразу взорвалось оргазмом, а затем ещё и ещё. Ярополк что-то хрипло бормотал, лаская её всю: спину, бёдра, шею, затылок, а затем развернул и вошёл сзади. Кончил. Обессиленно выдохнул и выпустил девушку.

– Вы меня возненавидите, – произнёс покаянно.

– Чушь, – отрезала Даша, тяжело дыша. – Мне мало.

Включила душ, наскоро