Эпоха Титана - Артемий Скабер

Была бы она хотя бы мужиком… Новый удар. Мамонтова сделала что-то и пробила мой блок. Её кулак со всей силы впечатался мне в лицо. В глазах вспыхнули звёзды, в ушах зазвенело, и меня окутала тьма.

Злость… Именно она всегда позволяла мне гасить все эти телесные реакции и инстинкты. И сейчас она вырвалась наружу. Когда зрение вернулось, я понял, что она душит меня.

— Сдавайся! — прошипела она.

Я рукой схватился за её бок. Пальцы впились в рёбра. Она дёрнулась от неожиданности, но хватку не ослабила. Я надавил сильнее. Послышался треск.

— М-м-м! — простонала она, и её пальцы на моей шее ослабели.

— Сда-вай-ся, — с трудом выдавил я, чувствуя, как её ногти впиваются в мою шею.

— Нет, — прохрипела она и сжала ещё сильнее.

Я сделал тоже самое. И тут она наклонилась ниже. Её грудь почти вдавилась в моё лицо.

— Дурак, — прошипела она прямо в ухо. — Я — куратор. У меня репутация. Я не использовала магию на полную, иначе бы убила.

— Использовала, — выдохнул я.

— Сделай… — её хрип уже был ближе к стону, а соски скользили по моему лицу.

Ещё чуть-чуть и я смогу сломать ребро и проткнуть лёгкое. Следующим движением второе, а там и смерть.

Я посмотрел на неё. Сильная, красивая, опасная. Именно такие мне и нравились… Но сдаваться? Никогда. Я сжал пальцы изо всех сил.

Глава 7

«Нужно признать, грудь у неё хорошая… Упругая», — промелькнуло у меня в голове в тот миг, когда она рухнула на меня, а я провалился в темноту. Пальцы я так и не разжал.

* * *

Очнулся в… Проморгался, это больница? Лежу на кушетке, отгороженный от мира грязной занавеской. Сердце тут же заколотилось, ладони взмокли, в горле встал ком.

Да, я именно тут. Моё новое тело услужливо напомнило об этом, подкинув воспоминания Володиных детских страхов. Удастся ли мне избавиться от этого дрянного бремени?

— … ты совсем уже долбанулась? — прозвучал голос рядом, за занавеской.

— Ай! — кажется, это Мамонтова. — Больно, давай нежнее!

— Чего? — мужской голос изобразил крайнее удивление. — Ты и нежность?.. Скорее я пойду морды бить, чем ты… — голос замялся и стих.

— Больно, мляха, — снова простонала женщина.

— У тебя пять ребёр сломано. Как ты вообще… Хотя, нет, не говорит, мне плевать. Снова что-то с кем-то не поделила. Или твои проверки, или… Да что угодно.

— Да тише ты! — резко повысила она голос.

— Это он? — спросил третий голос.

— Да, — тихо и как-то устало ответили. — Молодой, а уже упрямый… Ещё и сильный. Он меня так, без магии! А будь она у него… Хотя и я использовала только чистую силу, но всё равно, словно с гигантом сражалась. Только этот очень опытный и умелый. А ещё смотрит так, словно я — грязь под ногтями. Я аж охерела. На меня так никто не смотрел. Никогда! А тут сопляк.

— Подожди. Только не говори, что он тебе…

— А ну заткнулся, хрен тебе, а не части гигантов! Ай! Тише ты. Я тебе помогаю, ты мне, — пыхтела женщина. — И мы не задаём друг другу вопросов… Как он? — голос её внезапно смягчился, стал почти обыденным, женственным.

Я бы даже не узнал его, словно другой человек говорил, с искренней тревогой.

— Жить будет. Можешь не переживать. Органы повреждены немного, вывихи, трещины, сотрясение. Даже удивительно, что всего это после встречи с тобой. Обычно потом заикаются или ссутся под себя. Дал ему зелёнку, лучшую у нас и, конечно же, неучтённую. Откуда его вообще откопали?

— Очень хочу узнать. Очень… Это он тебя тоже?

— Да, детина рукой махнул, а я полетел.

Я не вмешивался. Лежал, слушал и впитывал каждое слово, где-то в глубине сознания анализируя. Что мы имеем? Я не проиграл и не сдался. Мамонтова от боли вырубилась раньше меня, а потом уже и я.

Чистая сила… Это что, вид магии? Она дала ей скорость и мощь? Неплохо, для муравьёв. Не скажу, что это меня сильно впечатлило или заинтересовало, но игнорировать новые возможности было бы глупо. Возможно, я смог бы это использовать.

Мысленно поставил себе заметку — узнать подробнее. Что ещё? У этой Мамонтовой с одним из врачей какая-то мутная связь. Олег, кажется, так звали мужика с анализатором. Договорённости, взаимовыгодное сотрудничество. Что-то они проворачивают, и, как я понял, по-тихому.

«Зелёнка?» — следующее, что зацепило мой мозг. Это что?.. Сосредоточился на теле. Судя по ощущениям, какая-то штука, что ускоряет заживление. Жидкость зелёного цвета? Но ею же обычно раны мажут. Ещё одна пометка на будущее.

Моё состояние? Удовлетворительное. Повреждения затягиваются, тело ноет тупой, фоновой болью. Проиграл в голове ещё раз всё, что произошло. Нет, я бы поступил в точности так же.

— Когда придёт в себя… — голос Мамонтовой стал почти шёпотом, сдавленным. — Не говори, что я тут была и пострадала. Понял? И вообще ничего про меня! Скажешь ему, что он проиграл и получил от меня по самые не могу. Его притащили сюда и бросили, а я гордо ушла в закат, потому что он слабак.

— Похоже, он тебе не только рёбра чуть не раздробил, но и по эго проехался.

— Олежа! — голос снова стал стальным, командным. — А тебя яйца не жмут?

— Понял-понял.

Я едва сдержал усмешку. Женщины… С силой или без, всегда одни и те же игры.

— И как мне завтра к аномалии идти? Еле дышу, чихнуть боюсь. Дай мне ещё зелёнки, — приказала Мамонтова.

— Уже две сожрала. Побойся бога…

— Кого? Тебя? А если так?

— А-а-а! — застонал мужчина. — Держи, чёрт бы тебя побрал!

Значит, эту исцеляющую микстуру всё-таки принимают внутрь. Больше они не разговаривали. Через пару минут кто-то ушёл, а следом отодвинули мою занавеску.

— Пришёл в себя? — спросил меня врач.

Я лишь кивнул. Только сейчас заметил, что у него рассечена губа. Это я его тогда отшвырнул?

— На моей памяти ещё не было такого… — хмыкнул он, подходя ближе. — Чтобы ещё не вышел на