Физрук: на своей волне 2 - Валерий Александрович Гуров

Песня быстро закончилась, и Марина покосилась на меня.

— Владимир Петрович, а можете перемотать?

— Организуем, — я нажал кнопку перемотки.

Но магнитофон был старый, кнопки то залипали, то щёлкали вхолостую. Лента чуть зажевалась, и я быстро остановил, чтобы не порвать.

— Жаль… — вздохнула Марина. — Значит, уже не послушаем.

— Почему не послушаем? У тебя есть ручка или карандаш?

Она удивлённо моргнула:

— Есть… я же учительница.

— Давай сюда, — сказал я, протягивая ладонь.

Марина достала из сумочки синюю ручку и подала мне. Я достал кассету и вставил в одну из катушек карандаш. Начал аккуратно перематывать.

— Ого, как вы умеете! — удивилась Марина, наблюдая за моими действиями.

Я вставил кассету обратно, нажал Play.

Магнитофон ожил, и снова заиграла Аллегрова. Девчонка снова удивлённо уставилась на меня.

— А как вы угадали, сколько надо отматывать⁈

— Опыт, — усмехнулся я.

Аллегрова уже допевала, когда Марина встрепенулась.

— Так, Владимир Петрович, — она взглянула на часы. — Через минуту начнётся звёздопад!

Я снял с себя пиджак и набросил ей на плечи.

— Ой… спасибо…

— На здоровье, — ответил я. — Главное, чтоб не замёрзла.

— Вот, смотрите! — вдруг вскрикнула Марина, показывая в небо.

Над городом поплыла первая полоска света — тонкая, белая, как след мела на доске. Потом ещё одна, и ещё. Звёзды падали одна за другой.

Чёрт его знает, как так получилось, но Аллегрову сменил Наговицын:

— Золоткой упала с неба звезда… — пел хриплый голос Сергея.

— Надо загадать желание, — сказала Марина, глядя вверх.

— Загадывай, — ответил я. — Чтобы не как в песне было.

Она закрыла глаза и…

— Э! Я полицию вызову! — вдруг раздался голос за спиной.

Глава 9

Сторож, тяжело дыша, поднялся на крышу. Луч фонаря метался по бетону, потом ударил прямо нам в лица.

— Что вы здесь делаете, хулиганы⁈ — заорал он, срываясь на визг.

— Ой, простите, извините! — сказал я, поднимая руки. — Не знали, что сюда заходить нельзя!

— Нельзя! — заорал он ещё громче. — Сюда вообще посторонним запрещено! Сейчас полицию вызову!

Марина растерялась, и выглядело так, будто была непрочь провалиться сквозь землю.

— Вов… что делать? — она впервые обратилась ко мне на «ты».

— Бежать! — пояснил я.

И мы сорвались с места. Сторож что-то крикнул в догонку, но его голос потонул в звуке наших шагов.

— А ну стоять! — наконец донеслось сверху, но мы уже влетели в лестничный пролёт.

Вообще убегать, скажем так, гораздо легче — физическая нагрузка практически не чувствуется. Вот и сейчас мы с Мариной летели вниз, перепрыгивая через ступеньки, задевая стены, едва не падая на поворотах. Бетон гулко отдавал под ногами, воздух вибрировал от нашего дыхания. Свет фонаря где-то наверху метался, но всё дальше и дальше.

На первом этаже я резко остановился, схватил железный прут, валявшийся у двери, и, выбежав наружу, подпер им ручку с другой стороны.

— Теперь минут пять точно не выберется, — пояснил я Марине.

Мы переглянулись — оба задыхались, но смеялись.

— Вы… вы… — с трудом выговорила Марина. — Вы вообще… сумасшедший!

— Возможно, — я не стал отрицать.

Я перепроверил, насколько хорошо подпер дверь железным прутом, когда Марина вдруг тронула меня за руку.

— Та-а-ам… — прошептала она, едва шевеля губами.

Я обернулся — и застыл. Прямо из-за бетонного угла вышел пёс. Крупный, лохматый, на шее болтался рваный ошейник. Он рычал так, как будто предупреждал: ещё шаг — и полетят клочки по закоулочкам.

Грозная песя, блин…

— Он сейчас кинется, — Марина вжалась в мою спину.

Я медленно поднял руки, стараясь не делать резких движений. Собака явно была местная и привыкла гонять посторонних со строительной площадки. В принципе это было чудо, что собака до сих пор не кинулась на меня.

Думай, Владимир Петрович… как можно пса отвлечь? Жалко, что роллы остались наверху. Нет, кормить сторожевого пса копчёной рыбой, завёрнутой в рис, — идея так себе. Но за неимением лучшего сошла бы и она.

Так что прямо сейчас Штирлиц, то есть я, никогда не был так близок к провалу. Хотя… я вдруг вспомнил о той самой конфете, которой Марина угощала меня ещё в машине.

— Тихо-тихо… — сказал я, медленно доставая её из кармана. — Смотри, пёс, что у меня есть…

Я медленно развернул фантик. Не знаю, что сработало — шуршание обёртки или запах сладкого. Но пёс навострил уши и шагнул ближе, рычание стихло.

— Вот так, молодец… хороший мальчик… — говорил я, держа конфету на ладони.

Пёс подошёл ещё ближе, понюхал, потом осторожно взял лакомство зубами, виляя хвостом. Секунда — и жевание заменило рычание.

— Ну что, вкусно, да? — тихо сказал я и протянул руку. — Иди сюда…

Пёс позволил дотронуться, потом даже прижался головой. Я почесал его за ухом, чувствуя, как Марина облегчённо выдыхает у меня за спиной.

— Хороший мальчик, — сказал я, погладив зверя. — А сторож у тебя, похоже, не самый разговорчивый.

Мы уже почти дошли до машины, когда из-за поворота вылетел бобик с включённой мигалкой. Синие вспышки прорезали тьму, отражаясь в лобовом стекле моего джипа.

Марина тут же побледнела.

— О боже… — прошептала она. — Это же…

— Спокойно, — отрезал я, глядя, как машина резко тормозит у обочины.

Из бобика вылезли двое: сержанты, один постарше, другой помоложе. Фонарики в руках, фуражки на затылках, походка привычная — уверенная, но с усталой ленцой ночного патруля.

— Добрый вечер, — сказал тот, что постарше, подходя ближе. — А вы не подскажете, где тут, собственно, жилой комплекс «Серебряный берег»?

Я даже не моргнул.

— Мы не местные, — пояснил я. — Тоже дорогу ищем. Вот припарковались, чтобы адрес посмотреть.

— Ага… понятно, — буркнул сержант, теряя интерес. Он повернулся к напарнику. — Пошли, глянем на этой стройке, хрен его знает, может это и есть ЖК.

Я открыл дверь Марине; та стояла, растерянная, всё ещё побелевшая, словно вот-вот упадёт в обморок.

— Садись, — велел я.

Она послушно опустилась на сиденье. Я обошёл машину, сел за руль. В боковое зеркало было видно, как полицейские уже идут к забору, туда, где мы только что были.

Я повернулся к Марине.

— Ну что, поехали?

Марина отрывисто кивнула, всё ещё кутаясь в мою куртку. Усталая, вся перепуганная, но определённо довольная.

— Дави на газ! — выдохнула она.

Я усмехнулся, включил передачу, и джип плавно рванул с места. Конечно, на грязевой резине особо не погоняешь, но «Чероки» уверенно ехал вперёд.

Я подвёз Марину к её дому. Девчонка жила в панельной девятиэтажке, причём достаточно далеко от школы.

— Вот я здесь живу, — подсказала она, указывая на первый подъезд.

Классуха всё ещё была на эмоциях: глаза блестели, на щеках застыл лёгкий румянец.