Эффект Эха - Павел Александрович Шушканов

остановке, словно ему тоже неуютно было в этом месте. Я проехал недолго с молчаливым водителем, вышел почти сразу, как только замаячил белый указатель, означающий границу города. В фойе какой-то затерянной среди рощи клиники автомат продавал приторно-сладкий кофе, зато в больших стаканах – хватит на неспешную прогулку среди каштанов и мыслей.

Ко второй половине стакана я, выругавшись про себя, достал из кармана визитку и набрал номер.

– Дмитрий? Да, это Малик. Я хочу попросить кое о чем.

***

– Знаешь, мне имя мама дала. В честь папы. Нет, его не звали тоже Малик, но он был родом из Мали. В год олимпиады к нам не приехало много команд. Ни американцев, ни канадцев, ни даже французов стадионы не видали, но мне было все равно, меня то еще на свете не было. Зато мой генетический код сел на самолет и прибыл из Бамако в Москву поболеть за свою скромную команду. Какой-никакой, а он был иностранец и этим дико поразил мою маму, когда она его встретила. Он не был черным как уголь, как в советских поучительных мультиках, но казался ей таким. А еще воплощением доброты и понимания – в общем прямой противоположностью зубрил с литфака, среди которых она училась второй год, тихо их ненавидя. На очень короткое время она стала фанатом Мали и его маленькой сборной, а также темных и крепких рук моего отца, ни слова не говорящего по-русски, но зато отлично знающего язык жестов и тела. Собственно, этого вполне хватило, чтобы появился я. Но перед этим было скорое и неловкое прощание, самолет в небе, руки на округлившемся животе, цепочка скандалов и тихая ненависть, обращенная на все окружающее пространство. Так что я – наполовину из народа бамбара, а наполовину москвич – есть такая малая народность в нашей стране.

Несмотря на ядовитое окружение, мама не перестала его любить. Я про отца. Она не знала где его искать, давно забыла из какой деревеньки он родом. Даже имя его она называла с ошибкой – каждый раз по-разному. Но вот что странно – он вместе со своей похожей на крыло бабочки страной занимал в ее сердце и жизни куда больше места, чем, например, я. Да что там – я просто его тень, открытка с его лицом, неудачная копия. Наверное, она охотно сдала бы в посольство Мали десяток таких как я, чтобы ей выдали моего отца. Но я был в единственном экземпляре. А тогда в восемьдесят первом – еще и слабой надеждой на то, что зов крови притянет темнокожего принца к его отпрыску каким-то немыслимым чудом. Но я об этом не знал. Лежал туго спеленатый и щекастый без имени и с прочерком в графе Отец. Ни одно из имен мне не подходило, пока в палату мамы не положили девушку-туркменку с таким же крикливым, но менее щекастым человеком, страдающим от типичной в общем-то желтушки. Его отцом был неизвестный парень Малик, в честь которого мама восторженно назвала меня. Его имя так много содержало от страны, где смотрел в ночное небо на самолеты любовь всей ее жизни. Целых четыре буквы из пяти.

Мали и Малик… Смешно, правда? По версии моей полоумной родительницы это была замечательная идея. С самого того дня, когда мой папа пыхтел и шептал на ухо что-то непонятное матери на французском, я видимо мечтал зачаться, родиться и жить под именем Малик Львович Ляпидевский. Да, почему Львович… Нет не потому, что отец-бамбара выслеживал самого большого льва в песках северного Мали. Просто так было не положено, чтобы ребенок без отчества лишь потому, что мамаша точно не помнила имя отца. Поэтому мне дали ее отчество. Она Львовна, а я Львович. Оба просто в доску Ляпидевские, что бы это ни значило.

Так вот, знаешь, чего бы мне хотелось? Сделать ей в свое время подарок. Купить билет Москва-Бамако на самый надежный рейс и даже проводить в аэропорту. Чтобы она летела к любви всей ее жизни через моря и горы, считая минуты до приземления. И чтобы чертовы чайки залетели в обе турбины, а на Землю Запретной Любви обрушился дождь из почерневших костей, которые туристы разберут на гребаные сувениры. Вот!

– Эм…, – девушка держала в пальцах запотевший стакан пива и смотрела поверх давно опавшей пены настороженными глазами.

– Да, ты же спросила, как меня зовут. В общем, Малик, как ты поняла.

М-да, не лучшее начало для случайного знакомства в баре. Но, история рассказана. Самое время отшутиться, но вместо этого я отправил содержимое рюмки к шести собратьям прямо в пустой желудок. Вспомнил времена, когда в барах можно было курить и уставился в окно с кислой полуулыбкой.

– Может тебе постоять на улице, подышать? – неуверенно предложила незнакомка. Точнее, я ее уже знал минут пятнадцать и даже, кажется, кивнул на произнесенное имя.

– Нет. Там дождь. Мы бамбара недоумеваем от дождей и стараемся их избегать, – эта шутка показалась мне забавной, и я даже улыбнулся, но с опозданием минуты на три и выглядело, пожалуй, зловеще. – Ты меня не бойся, – предупредил я. – Я хороший человек. Даже помогаю кое-кому. Одной сумасшедшей, которая работает на маньяка. Но она тоже хороший человек. Хотя пыталась меня ограбить.

– Понятно, – девушка пододвинула стакан ко мне поближе. – Можешь посторожить, пока я схожу в туалет? Только не уходи никуда, а то бармен заберет.

– Да, разумеется.

Едва она торопливо удалилась, я присосался к тонкому стеклу и почему-то казалось, что пиво трезвит. Я вдруг вспомнил, что так и не добрался до дома. И что скорее всего сейчас еще обед или около того, а мой стаканчик из-под кофе мокнет на отливе с той стороны окна. Да, как же теперь идти домой? Разве что сидеть дальше. До закрытия еще далеко, ведь сейчас обед. Только очень темно за окном – наверное снова тучи.

– Эй, вообще-то это было мое пиво!

Незнакомка подхватила сумочку и торопливо зашагала в сторону выхода. Догонять я не стал, решив, что задача невыполнимая. Вздохнув по поводу своей оплошности, достал телефон. Длинные гудки сменились почему-то сонным голосом.

– Женя? – серьезно и трезво сказал я. – У меня неприятности.

5.Лора: пульсация в стенах

Ночью меня трясло от холода, и я пила кипяток с какими-то просроченными порошками. Память подсказывала, что порошок – это точно симптоматическое, а ничего другого от простуды и не бывает. Да и не простуда это, а неведомая напасть, которая точно