Восьмой район - Алиса Аве

не надо!» В мыслях я не должна подчиняться Ковчегу. Мои мысли – только мои. И никому, даже Кью, не влезть в них и не навязать то, что мы мусор. Что Филипп…

– Их выдергивают из трупов и смотрят, вшиты в них способности или нет. – Зенон тоже обладал навыком смирения, он говорил отстраненно, словно не про людей вовсе. – Если вшиты, их изымают и пытаются встроить в организм тех, кто пока жив. Скрестить несколько способностей или привить пустому, обычному то есть. Лишь паре человек удалось выжить после такой операции.

Никогда еще коридор так быстро не заканчивался. Мы стояли возле дверей, я не отпускала его руки.

– Мужчина возле Старшего Стирателя? – предположила я.

– Как догадалась?

– Он странный. Страннее, чем мы все. И Старший держит его при себе. У него не было способностей?

– Он упросил Старшего Стирателя пощадить его, сам лег под нож. Вышло что-то уникальное.

– Он научился летать? – спросила я.

– С чего ты взяла?

– Откуда ты все знаешь?

Никто из нас не ответил на вопрос другого.

Зенон долго молчал.

– А вдруг это и есть мой друг. – Я попыталась растормошить его. – По возрасту вроде бы подходит. – Я буду в это верить. – Его, случайно, не Филипп зовут?

– Здесь нет настоящих имен, – напомнил Зенон.

– Вот бы это оказался он!

– Нет, ты бы этого не захотела.

Я уловила печаль в его голосе, ухватилась за нее.

– Так ты его знаешь?

– Мы лежали в лаборатории вместе. Имени его не знаю. – Зенон говорил отрывисто.

– Тебе он не нравится.

– С чего ты решила?

Я пожала плечами. Зенон хмыкнул.

– Он близок к Старшему Стирателю, а его, как ты уже, наверное, поняла, не за что любить.

– Гений-ученый, собирающий драгоценные крупицы среди мусора, – пропела я слова учителя. – Без него Ковчег не Ковчег, как и без Лидера.

– Не думай о них, – оборвал меня Зенон, – думай о себе.

Пальцы разжались. Я стала проявляться, он снова взял меня за руку.

– Если ты не раскроешься, – он перешел на шепот, – они проведут с тобой тот же эксперимент. Подправят, как меня.

– Это же не плохо? – не испугалась я. – У тебя появилась способность? Невидимость, да?

– Да. Однако им неинтересна невидимость.

– Ты поэтому используешь ее, чтобы прокрадываться в спальню к девчонкам?

Зенон улыбнулся красивой улыбкой, мгновенно озарившей лицо светом и так же быстро угасшей. Удивительной улыбкой невидимки. Чем больше я находилась под действием его невидимости, тем лучше различала его. Нос чуть кривой. Его сломали внизу или уже на Ковчеге? Светлые волосы собраны в небольшой хвост на макушке, висок выбрит не начисто, узорно, но узор не разобрать. От правого виска к затылку тянется шрам.

– Хоть какой-то толк. Кстати, вот, держи. – Он достал из кармана лазерную отвертку. – Лучше вилки?

Я вцепилась в подарок и застыла. Посмотрела Зенону в глаза. Серые, вот какого они цвета.

– Ты избил Демона.

– Не сдержался, – только и сказал он.

Тогда я решилась на другие свои вопросы.

– А потом принес мне мазь вместе с шаром?

– Каким шаром?

– Ты знаешь, черным. Мне в Пирамиде всякое мерещится, никак не могу сосредоточиться, а медик ругается. Он был у мальчика, выкатился, а потом поднялся над полом.

– Нет.

– И исчез.

– Я принес мазь. – Голос Зенона посуровел.

– Я его нашла под подушкой и загрузила в планшет. – Мысли и слова частили во мне, выпрыгивали невнятным бормотанием. – В нем был файл. Теперь я…

– Нет, – оборвал меня Зенон. – Я не хочу знать. Замолчи! – Он перехватил мои руки. – Слушай внимательно. Иногда мы заигрываемся и пользуемся способностями. Иногда Стиратели позволяют нам ставить друг друга на место. Очередной эксперимент, если хочешь. Я действительно вмешался, с Демоном мы далеко не друзья, и это не первая наша стычка. Я действительно поднял то, что выпало из руки несчастного пацана. Но! Я отдал это Стирателям. И ты должна. Я принес тебе регенерирующий гель. Если у тебя есть что-то странное, отнеси любому Стирателю или передай своему медику.

– Здесь есть еще невидимки?

Я не поверила ни единому его слову. Правду не говорят, встряхивая руки собеседника так, что локти выворачиваются.

– Здесь достаточно тех, кто наслаждается болью других.

– Отвертку мне тоже отнести Стирателям?

Я смотрела на него снизу вверх и видела крик в крепко сжавшихся губах. Не слышала, нет, Зенон даже не повышал голоса, выговаривал мне тихо и холодно, но он приподнял подбородок, на шее вздулись вены. Пальцы, обхватывающие мои запястья, напряглись. Но сам он отклонился от меня, отступил, медленно покачал головой.

Обратно к спальному отсеку он шел не оборачиваясь. Рука его дрожала, и меня тоже охватила дрожь.

«Дура! Дура!» – стучало в груди и под пятками. Что управляло детьми Ковчега? Страх. И даже парень, который бросился на огненного человека, пробирался куда запрещено, спасал идиотку, которая вылезла посреди ночи непонятно зачем, боялся. «За себя? – Я пыталась подстроиться под широкий шаг Зенона и буравила взглядом его спину. – Или за кого-то другого? – То, что он мог бояться за меня, казалось бредом. – Все равно это ты, я знаю. Я еще вытащу из тебя правду!»

Зенон вел меня к спальному отсеку младших девочек, а я представляла нашу новую встречу.

Мне нужно подобрать отвертку к нему.

– Ты умеешь свистеть?

Он замер у двери. Обернулся, посмотрел исподлобья.

– А ты что, не умеешь?

– Я могу только шипеть. – Я выдавила из себя сипящую трель. – Виртуозно получается, скажи?

Он вздохнул.

– Я не буду спрашивать про шар, а ты придешь снова, хорошо? Люков много, я уверена.

– Ты собираешься испортить весь Ковчег? – Его улыбка почти вернулась.

– Он большой. – Я пожала плечами. – Понадобится много времени.

– Если я буду свистеть, сбегутся Стиратели. Ты опять не подумала.

– Так ты придешь снова обезвесить меня?

– Приду, – он усмехнулся, – обезвесить…

Когда я смотрела на вершину Пирамиды и видела Зенона, становилось легче. Я думала, какой следующий люк или щиток мы открутим, и забывала о боли. А еще ободрялась в те дни, когда на балконе появлялся бликующий человек. Я убедила себя в том, что это Филипп. Не могла разглядеть и рисовала в воображении знакомые черты, стараясь учесть возрастные изменения. Человек возле Старшего Стирателя перестал быть каким-то мужчиной, став другом из родного мира. Я вознамерилась любым способом пробраться наверх и найти его.

«Да, это определенно Филипп, – твердила я, – брат Ханы». Моя логика сложила цельную картину: мальчик, семья которого подкупила распределителя. Гордый, красивый, радостный своей Церемонией, тем, что он может помочь семье. Обман обнаружился, и он выпросил для себя шанс. «Филипп узнает меня, а