Восьмой район - Алиса Аве

– Того и гляди рухнем.

– Прям на головы жаждущим попасть сюда.

Девочки слышали нас. Они оглядывались украдкой, выпучивали глаза, так мы смеялись, когда Стиратели были рядом. Один из них сейчас оттаскивал крышку к стене, где зияла дыра – люк закрывал вентиляционную шахту. Скоро явятся техники и все поправят, а мы пока, повинуясь оклику второго Стирателя, снова вытягивались по линеечке и ползли учиться.

– Ты понимаешь, что это бесполезно? – прошептала Эн, она шла как можно ближе ко мне. – Они за секунду все чинят.

– Бесполезно, но приятно. Кажется, это сто тридцатый. Посвящаю этот люк тебе!

За непроницаемыми стенами нашего яруса должно восходить солнце. Я прикрыла глаза и представила: серо-синяя ночь, утро едва потревожило небо, пробилась сквозь рваные сонные облака рябь первых лучей. Рассвет тронул развалины, прокрался в низкие кривые дома, коснулся босых ног, грязных пальцев, окрасил серость в нежные тона. Люди спали, отгоняя наступающий день мрачными снами, но рассвету не терпелось. Он хотел украсить мир, показать, что красоту нельзя уничтожить. Красота нужна природе, в ней возрождение. Рассвет кричал поднимающимся солнцем: «Проснитесь! Очнитесь! Взгляните, как красиво!»

Там, внизу, я часто встречала новый день, пока мои спали. Мама бы оттаскала меня за волосы, если бы узнала, как я рискую. Хотя… могла и отправить рисковать дальше. Я забиралась на единственную сохранившуюся высотку. Когда-то их называли небоскребами. Разрушенный остов мог лишь пощекотать нервы, никак не небо, ребра этажей торчали в разные стороны, выбитые окна походили на гнилые зубы, а покореженный лифт заменял сердце. У подножия этой высотки я и заработала свой шрам под губой, увязалась за Томом выискивать мусор среди развалин. Тогда из меня столько крови вытекло, удивительно, что шрам получился крохотным. Кровь, наверное, и привязала меня к Старому Великану, так я назвала это здание. Я часто карабкалась в его разбитый череп и швыряла оттуда камни. Иногда до меня долетали крики. Я кричала: «Простите!» – и кидала еще. Вдруг попаду в чью-то голову? Хорошо бы Максу. Скорее всего, мне просто хотелось, чтобы камни достигали целей, и я выдумывала крики. Старый Великан издавал много разных звуков, словно больной старик, доживающий тяжелый век, он кряхтел, скрипел, гремел и кашлял. Меня не беспокоили его стоны. На продуваемой ветрами макушке Великана я оставалась наедине с собой. Швыряя камни, выкидывала из души тоску. В семье из пяти человек я совершенно одинока. Пусть мир опустеет. Не станет матери, которая вечно орет, бьет по голове щербатой расческой, ненавидит даже мои волосы. Не станет Макса, пинающего ногами и словами. Марка, что растекался лужей перед всеми, стараясь угодить. И даже Тома, любимого Тома, который совсем забыл о сестре и целиком отдался поцелуям с Ханой.

Порой, взбираясь по Старому Великану, я боролась с желанием отпустить руки и полететь. Я думала, момент полета растянется, и я увижу отца. Все сожмется в одну точку, и мы навсегда останемся с ним. Рук я не разжимала, стискивала зубы, хмурилась, лезла. Рассвет приходил, пронзал небо. Великан вносил в краски утра свои ржавые оттенки. На моих волосах вспыхивали золотистые искры, камни светились, рассекая воздух. Счастье пряталось в глупостях.

Ковчег лишил меня Великана, камней и рассвета. Первый люк я открутила от скуки, трудилась долго, грохот разнесся по всему отсеку. Ноги превратились в крылья, я бежала к спальному месту без оглядки, а потом тряслась под термопокрывалом от беззвучного смеха, постепенно переходящего в истерику. Было приятно обмануть систему. Мне все хотелось открутить особый люк. Тот, что выведет меня к месту, откуда ко мне попал шарик с Карен. Я представляла комнату, битком набитую черными шариками, и все они для меня. Если бы я решилась поползти по шахте до конца, конечно. Я пробиралась в некоторые люки, ползла где на четвереньках, где на животе, упираясь локтями, но всегда останавливалась до того, как просвет за спиной пропадал. Я боялась, что Ковчег проглотит меня. Он и так отобрал многое, но, застрянь я в шахте, кто полезет меня искать? А если я провалюсь в открытое небо? Ковчег не Старый Великан, с него я упасть не хочу.

– Кто споткнулся? Посмотри. – Я слегка повернула голову, шепнула через плечо.

Эн кивнула. Распахнула и без того большие глаза, вскинула брови.

– О, – протянула она, – можно было догадаться. Магда.

– Сильно? – встрепенулась я. – Покажи. Только осторожно.

– Хромает. Сейчас. – Эн коснулась меня, ткнула пальцем в спину.

Зрение заволокло фиолетовой дымкой. Я увидела начало колонны. Магда всегда пряталась в середине или в конце шеренги, чтобы не привлекать внимания, но ее вытаскивали и тащили вперед. Она не отличалась расторопностью, постоянно отставала, задумывалась, уставившись в никуда, за что получала под ребра. В начале ряда ей приходилось перебирать ногами быстрее, смотреть, куда идет. Ведь по бокам возвышались два Стирателя. Но Магда и там умудрялась спотыкаться.

– Ну почему именно ты, – вздохнула я. – Чертов люк. – И чертова я, скрутившая его.

– N-130, физический контакт запрещен, – раздалось над ухом.

Эн приглушенно застонала. Мир вновь обрел привычные монохромные краски Ковчега, связь со зрением Эн оборвалась. За короткий срок она научилась ловко управляться со своими способностями. Даже крохотная венка на виске давно перестала выделяться в момент, когда она погружалась в свое зрение или отключала его. Я, как настоящая подруга, подначивала ее использовать чудесный навык и за пределами Пирамиды, в личных целях. Эн соглашалась редко, но все же мы сумели изучить спальню средних и старших девочек, помещения для занятий и, о чудо, других учителей, кроме нашего унылого всезнайки. Кью, иногда она присоединялась к нашим подглядываниям, требовала показать и отделение мальчиков. Я протестовала, слишком уж насмотрелась на троих братьев. Эн краснела. Без меня они тоже подглядывали, и, я уверена, Кью удавалось уговорить Эн заглянуть чуть дальше. К огромному моему разочарованию, зрение Эн работало в пределах нашего яруса. Ни в медотсек, ни в ярусы выше Пирамиды она заглянуть не могла.

Мы поползли дальше. По коридору между спальным отсеком и лифтовой зоной я могла пройти с закрытыми глазами. Кишка без углов, иди себе вперед. Лифт уже ждал нас, дверь его показывала время 05:10. Магде достанется, из-за нее мы опаздывали.

Лифты стремительно поднимались-опускались и отделяли группы. Я считала людей в группах. Чем старше, тем малочисленнее. Младших много, но мы уже знали, что скоро наши ряды подчистят. Каких-то полгода – и на наше место приведут новеньких лысых, а мы перейдем в среднюю группу.

– Не косись, – шепнула Эн.

– Не подглядывай! – огрызнулась я. – Смотрят?

– Еще как!

Стиратели выволокли Эн,