Восьмой район - Алиса Аве

продержалась недолго, подхватила эмоции S-019, но она не умела хохотать беззвучно, а плакала всегда навзрыд. S-019 пришлось прижать ее к стене, крепко обнять и придавить.

– Сумасшедший, – выдохнул N-076, глядя на давящегося смехом Зенона.

– Мы уйдем, когда все будет готово. – Зенон подмигнул ему. – И больше никаких споров.

Конечно, он сумасшедший. Он давным-давно спятил, задолго до того, как из отсека наблюдателей вместо человека, которого он считал не своим другом – на Ковчеге никто из обитателей верхних ярусов им не друг, – но союзником, выглянул из-за спины Демона. От неожиданности Зенон забыл воплотиться, стоял невидимым столбом, пока мальчик подпрыгивал, стараясь вырвать из пальцев Демона черный шар.

Тот, нужный, с чертежами, без сомнений. Потому что за ним они и пришли. Точнее, прийти должен был Зенон, один.

Один, Z-033, мой скорбный призрак. Я плохо объяснил?

Пацан сумел ухватить шар. Дернул и помчался. Его сила таилась в скорости, оттого, наверное, R-076 так хотел его проверить. Могло получиться, могло. Молниеносно влететь в отсек, выхватить шар, приготовленный заранее.

Ты же не думаешь, что там аквариум, набитый шариками? Нет-нет, они встроены в специальную нишу. Тебе нужно провести две диагонали по стеночке. Представь, раз линия, два линия. И в точке их пересечения твой приз. Красиво, не правда ли? Люблю, когда красиво! А хочешь, я положу его у двери? Зашел, забрал.

Мальчишка мог убежать далеко. Мог спрятаться. Мог спрятать шар. Или передать его Зенону, чтобы шар исчез. Или схватить Зенона за руку и исчезнуть сам. Но вместе с Демоном к нему шагнул Т-022. Мальчишка споткнулся, Зенон утратил невидимость. У Т-022 на шее под кожей сидел блокиратор, чтобы не нарушал учебу остальных детей, его способность подавлять силу других мешала в Пирамиде. Но Стиратели отключали блокираторы дистанционно.

– Ты привел питомца? Мы в ответе за тех, кого приручаем, помнишь? Я приручил тебя, поэтому и страдаю сейчас в той же мере, что и ты. Питомцу придется несладко. Но ты, может быть, успеешь потушить пламя. И взять мячик, за которым послал мальчишку, как память о его и собственной глупости.

Т-022 выключили. Зенон растаял. Он мчался к лифтовой зоне нижнего яруса, куда потащил мальчика Демон, и жалел, что ему перепала проклятая невидимость, а не сверхскорость. Шар Зенон подобрал. Яра не обманулась, он поднял добытый носитель информации обгоревшими, покрытыми чужой и своей кровью пальцами. И отнес своим.

– Мне казалось, мы понимаем друг друга, – билось в висках разочарование в голосе союзника. Великодушной мрази – верно сказал сегодня R-566. – Шаг за шагом приближаемся к цели. Не сбивайся, пожалуйста, с выверенного ритма. И тогда я награжу тебя другим питомцем. Возможно, девочку ты захочешь защищать получше.

Магда раскрылась за пару месяцев до назначения. Детей из старшей группы должны были распределить по местам постоянной работы. Они заслужили стать полноценной частью Ковчега и трудиться на благо всех его обитателей. Магда пропускала все веселье. Пели мы теперь еще чаще.

Мы посылаем тебя в бой,

Пой хвалу, пой!

Все как один стоим за тобой,

Мы за крепкой стеной!

Ты победишь, нареченный герой,

Насмерть грудью стой!

Ты был помазан кровью святой,

И своей, и чужой!

Мы посылаем тебя в бой,

Пой хвалу, пой!

Жизнь оборвется красной дугой,

Выйдет следом другой!

Мы защищаем мир войной,

Выверенной давно.

Не возвращайся только домой,

Выбранный нами изгой.

Ты там увидишь разум иной,

мехом встречающий боль.

Пой же хвалу, радостно пой!

Мы помолчим над тобой.

Мы пели неровным хором, за красотой исполнения никто не следил, в нас вдалбливали лишь веру в слова. Среди гимнов Ковчегу этот нравился мне больше всего. Остальные тексты повторяли в разных вариациях строку «Да здравствует бессменный Лидер, поднявший нас из пепла в небеса». Его требовалось петь восхищенно, с глупым выражением лиц. Зато этот короткий, напоминающий топот наших ног по коридорам Ковчега, мы пели с яростью. В нем написали правду: избранных, тех, кто на самом деле всем безразличен, кидали в чужие войны. Я сделала такой вывод из нудных лекций учителя. Скорее всего, эту песню придумали до Катаклизма, может, и во время той войны, когда одни люди стремились донести до других истину, но истин оказывалось много, и никому не подходила чужая. Обычно я лишь открывала рот, чтобы не портить и без того фальшивящий хор, но это восхваление пела во весь голос. Сегодня, правда, горло сжимали нервные спазмы, из-за случившегося с Магдой слова приобрели особое значение.

Стиратели курсировали между рядами, высматривали тех, кто не поет. Они согнали все группы, друг за другом вывели младших, средних и старших обоих полов. Я заметила Зенона. Он что-то говорил рыжему парню.

– Вит, – кивнула в его сторону Эн. Она произнесла имя одними губами. Я подняла бровь: «Откуда знаешь?» Имена своих одногруппников Зенон мне не говорил, одни коды. Рыжего из старшей группы я запомнила из-за респиратора, который он никогда не снимал.

– Кью сказала. – Она чуть сжала губы, повела плечом. – Ну и я потом подглядела. – Эн хихикнула.

Я распахнула глаза. Вит ей нравился!

Кроме Вита, к Зенону были обращены взгляды троих парней. Они умудрялись общаться под надзором Стирателей. Зенон даже позволил себе взмахнуть рукой в сторону пустого возвышения – мы ждали гостей с верхних ярусов, особых гостей. Ради назначения старшей группы к нам спускался человек, которого мы славили в дурацких гимнах, – Лидер.

Нас выстроили в бескрайнем зале, залитом светом. Как давно мы не видели небо! Голубое, чистое, полное свободы, близкое и далекое. Что там, за пределами Ковчега? Весна? Холодная, дождливая, но все же порой одаривающая вот такими солнечными днями. И пока мы распеваем вызубренные тексты, встречая Лидера, весна не изменяет своим привычкам и приносит миру надежду.

Все это время я представляла Лидера страшной, темной фигурой, Ковчегом в человеческом обличье, с черными глазами, длинными пальцами с изогнутыми когтями, порой пририсовывала ему в воображении крылья, как у летучих мышей под крышей моего дома. Перепончатые, обросшие короткими волосками, огромные. Представляла, что Лидер выйдет, окруженный дымом или, наоборот, освещенный ярким сиянием, выставит палец и каркнет: «Смерть!» Или зашипит. Или молча отдаст приказ Стирателям убить нас всех. Вместо Лидера к нам вышел Старший Стиратель, вот уж точно жуткий человек. Шрамы на лице шевелились, он улыбался. Я ожидала, что вслед