Восьмой район - Алиса Аве

Старшие обходили нас по обе стороны, Стиратели уводили остальных по рядам, чтобы не возникало столпотворения в лифтовой зоне. Тут я осознала, как много на Ковчеге детей и как много шлемоносцев. Я ждала очереди и внимательно следила за получившей назначение группой. Старший Стиратель что-то им объяснял, каждому по отдельности. Они не смотрели в покрытое шрамами лицо. Покидали зал по одному, без всякого сопровождения. Последним остался Зенон. Старший Стиратель махнул ему.

Черные шлемы дошли до младших девочек, мы поползли на занятия. Я обернулась в последний раз, остановилась, Ди наступила мне на пятки. Стиратель схватил за локоть:

– Вперед!

Возле Старшего Стирателя мерцал человек, его сопровождающий с балкона. Они говорили с Зеноном, я успела заметить, как парень сжал кулаки.

Глава 6

Декоративные дети

Ничто так не ранит, как обломки воспоминаний.

Неизвестный автор

Назначение обсуждалось не меньше, чем произошедшее с Магдой. Все девочки гадали, куда же назначат их, когда придет время. Стоило задуматься, сколько из нас вообще дотянет до назначения.

Встреча с Лидером не изменила нашей жизни. По крайней мере, моей. Наоборот, она отбросила меня в прошлое.

«Ты не заботишься о завтрашнем дне», – сказала Лидер. И я представила вместо нее маму. Мама бы отлично управилась с Ковчегом, она умела отличать человека, способного выжить, от обреченного на смерть. И произнесла бы эту фразу с подходящей интонацией: «Яра, ты не заслуживаешь никакого назначения» – я прокатывала свои мысли маминым голосом туда-сюда.

– Это ничего не значит, – сказал Зенон.

Мы сидели в лифтовой зоне, невидимые, и в основном молчали. Я не могла выдавить ни единого слова, отвертка торчала из-под рубахи, скучая без дела. Зенон запрокинул голову, изучая потолок, по всей длине которого нам подмигивали датчики наблюдения.

– Лидер не склонна делать поспешных выводов. Она не отдает приказа ликвидировать младших, которые не показывают результата.

– Ждет, пока сами умрут?

– И да и нет.

– Ей все равно?

– Возможно. Она выжидает, я думаю. Иногда потенциал раскрывается не сразу, и, как мудрый лидер, она это знает.

Он имел в виду себя. Ко мне не поворачивался, не хотел, чтобы я восприняла его слова как намек на то, что я могу попросить подправить мои способности.

– Можешь не переживать. – Я уперлась взглядом в его плечо. Мы сидели близко друг к другу, запахи душевой витали над нами. Аромат его средства для душа отличался от того, чем пользовались мы. Наверное, мальчикам и девочкам предоставляли разные гигиенические наборы. – Я боюсь боли. Я не выдержу никаких процедур, даже в Пирамиде с трудом справляюсь. Глупо, но я не боюсь смерти, лет в десять я поняла, что умирать не страшно. А вот мучиться перед смертью – этого я очень боюсь. Хочется моргнуть и умереть. Как думаешь, здесь подобное возможно?

– Можем как-нибудь проверить.

Мы снова замолчали. Я ковыряла болячку на ноге. Отбила, когда в очередной раз свалилась перед монитором.

– Кто провожал тебя на Церемонию? – Я дернула корочку на ране, локтем зацепив штанину Зенона.

Он опустил голову:

– Мама, отец, брат. Еще у меня была сестра, но ее я потерял задолго до Ковчега.

– Они плакали?

Зенон кивнул:

– Мама. Брату я не разрешил, он послушный, только носом шмыгал.

– Мать Магды тоже плакала.

Зенон кивнул во второй раз. А я громко шмыгнула носом.

Мы с ним много молчали. Я до сих пор не до конца не понимала, почему он приходил раз в две-три недели, почему я ждала его каждую ночь и долго не засыпала. А когда все же провалилась в сон, мучилась одинаковыми смазанными обрывками: в них я перескакивала из чистого мира Карен, в чью жизнь я погружалась все глубже, в темные подземные коридоры. Плутала под светом редких ламп в поисках выхода, упиралась в стену. Сбивала кулаки в кровь прежде, чем стена отходила в сторону, возвращая меня на светлые улицы, в поток скользящих по ним мобилей. Я садилась в один из них, доезжала до очередной стены, у которой плакала девочка. Лицо ее я не могла разглядеть. Сны возвращались в Пирамиде. Девочка поворачивалась, странная, с удивительными синими волосами и ярко-голубыми глазами. Она плакала пеплом. Слезы не текли по странно переливающимся щекам, а поднимались в воздух легкими темными клочьями. Иногда в снах я на мобиле добиралась до большого здания, похожего на то, где Карен получила ребенка, бесконечно долго поднималась на лифте, шла по пустому этажу и открывала дверь в кабинет. Внутри на высоком столе лежала Магда. Ее тело окружало подрагивающее защитное поле, а на планшете, прикрепленном к столу, вместо кода значилось: «Проект „Декоративные дети“». Этот сон в Пирамиде не повторялся. Хотя я отчаянно цеплялась за него и Магду. Я скучала по ней. Скучала по Филиппу, которого надумала, и представляла, как в один день он выйдет из лифта или кто-то из Стирателей снимет шлем и я узнаю знакомые черты. Тосковала по семье, пусть даже они не плакали во время Церемонии. Злилась на Зенона, что он не приходит чаще. В какой-то момент мне показалось, что после слов Лидера он больше никогда не явится, что ему не нужна бесполезная Яра. Но он пришел. И с ним мне нравилось молчать.

– Даже дурочка превзошла тебя, – заявила Кью в столовой. – Если тебе что-то и светит, так это служба чистоты – туалеты драить или посуду. – Она выставила в мою сторону вилку. В ее зубах застряли волокна мяса, ей не хватало гемоглобина, поэтому назначили мясную диету. Я уныло жевала кашу с отрубями.

Кью всем трещала, что я опозорилась, ведь Лидер лично выделила меня как отстающую. Она объявила девочкам, что со мной опасно общаться. «Не замарайтесь» – так она выразилась. Я показала ей язык.

– Умнее ничего не могла придумать?

– Не могла, ты мне надоела. – Я запихивала за щеку очередную ложку. Вязкая субстанция склеивала зубы. – Мерзость. – Я обращалась и к каше, и к Кью.

– Ты завидуешь, – хихикнула Кью.

– Отстань от нее. – Эн пнула Кью под столом.

– Ты не знаешь, о чем она думает. Пытается быть добренькой, но боится. Мы же все знаем, что ты боишься, Х-011. Тут даже мысли читать не надо.

– А как насчет мысли о каше на твоем лице?

– Ешь сама, приятного аппетита.

Стиратель прошел мимо, мы примолкли. Я облизывала ложку и переводила мысли в другую сторону. Кью не совсем права,