Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

* * *

Внешне тут оказалось очень даже миленько.

Во-первых, приют за городом. Трасса, по которой ехали, покинула жилые районы и несколько минут вела нас через «зелёнку». «Зелёнку» не дикую, обжитую — слишком близко влияние большого города, который и тут второй в стране по размерам (если не учитывать Питер, которого тут нет). Слева и справа стена деревьев, но нутром чувствуешь за ними цивилизацию. Но тем не менее, мы выехали на пастораль, глаз радовался отсутствию урбанизации. С трассы съехали на боковое ответвление, и через полкилометра упёрлись в металлическую ограду двухэтажного здания с огромным рекреационным пространством вокруг.

И это во-вторых. Перед зданием — ухоженный газон, сбоку что-то типа садика — разные деревья. Всё ухоженное и миленькое. Позади здания угадывалась спортплощадка и бог весть что ещё, и там зона упиралась в чернеющий вдали лес. Возможно даже настоящий лес, а не разграничительная лесополоса. И всё это карикатурно-располагающее. На площадке сбоку здания играли дети. Маленькие, человек тридцать, все по виду дошколята.

— А где более старшие? Это же приют для всех, не только мелких? — произнёс вслух я.

— Сентябрь, — предположила Алла, — у более старших занятия начались.

— Это да, — закивала таксистка. — Отсюда автобусы с утра детей забирают и везут в школу. Они все в Никольском учатся. У меня у сестрицы сестры там старшая училась — знаю (1). Ближе, конечно, тоже школы есть, но отчего-то туда возят.

(1) напоминаю, что сестрица — это другая жена твоего мужа. В отличие от сестры — которая всегда и везде сестра.

— Там инфраструктура под них заточена, а ближе — обычные школы, — блеснул интеллектом я, но остался не понят.

— Двенадцать — пятьдесят, — проговорила таксистка, разворачивая машину перед воротами.

— А чё так дорого? — успел произнести я до того, как осознал, что не пристало такое принцу говорить — слова уже вырвались.

Алла посмотрела косо, Машка смерила холодным недоумённым взглядом. Только таксистка отнеслась к вопросу как к должному.

— Так это ж считается загород. Вот и тариф повышен.

— Дам пятьдесят, если подождёте нас. — Алла оставалась Аллой, уверенной в себе старшей сестрой, да ещё работницей спецслужбы. Протянула сотруднице таксопарка зелёную купюру с Ксенией Второй в овале портрета.

— Долго ждать? — забегали у той глазки.

— Да шут знает. — Алла скривилась, как от зубной боли. Может два-три часа, может больше.

— Давай сто, и я ваша на целый день? — сделала та встречное предложение.

— А проблем не будет? — нахмурился я. — Вы ж не на себя, вы ж на таксопарк работаете?

— План сделаю — дальше моё дело. — Та беззаботно отмахнулась. О как у них поставлено! План делают, а после «обувают» приехавших по «чугунке» на вокзал работяг. Шоб я так жил!

— Так что двенадцать пятьдесят за поездку, и за сто буду до вечера стоять, — на ходу изменила тарификацию тётка, добавив сверху и то, что уже отработала. Но я бы на месте Аллы такое предложение принял — искать транспорт, чтобы потом уехать отсюда… А если решим погулять с девочкой и нас отпустят? — И вечером по городу повожу, — продолжала совращать тётка, видно, чувствуя, что шантаж может сработать в обратную сторону. — У нас тут есть что посмотреть, куда сходить — кафе, рестораны, клубы… Всякие памятники исторические…

— Последний поезд на Москву в двадцать два — сорок, — блеснул я познаниями перед девчонками, ибо вчера на вокзале, уходя, посмотрел расписание. — Если всё решим — можем попробовать сегодня же уехать. Билеты сообразим как-нибудь. А до этого погуляем.

— Решено, — согласилась Алла. — Вот десять, рупь, рупь… И ещё пятьдесят копеек. — После такого накидывания и я бы не стал на чай давать. Да и тётка не вздрогнула. — И полтинник задаток. Вторую половину вечером, когда будем расчёт делать. Идёт?

— Э-э-э-э-а-а-а-а… Ладно, — согласилась тётка — не в её положении сейчас условия ставить. И, взяв деньги, откинулась за баранкой. — Только я вот туда отъеду, чтобы на проезде не стоять? — указала чуть вперёд на обочину.

— Конечно.

Мы вышли из машины, такси плавно двинулось, развернулось и встало где договорились.

— А она не обманет? — спросила Маша. — Мы уйдём, а её поминай как звали?

— Обманет — ей же хуже, — невозмутимо пожала плечами Алла. А я вспомнил Горлицу, охрану и Никитский бульвар. Одно моё слово, и ту дрянь-воровку, что «подрезала» мне «лопатник», реально бы кончили, и труп выбросили. И никто бы не то, что не вздохнул тоскливо — через пару дней о происшествии и не вспомнили бы. ТётьНастя баба крутая, вспоминая последующее убийство ею главы космодомиановских… Да, она бы это сделала, как два пальца об асфальт!

Калитка в воротах открыта — вошли. На той стороне возле входа будка, в будке — бабушка-сторож в форме охраны. Скорее всего, какой-то в прошлом ветеран и инвалид комитатов, других на такую работу вряд ли возьмут.

— Бабушка, нам бы к администрации? Дочку маминой сослуживицы хотим увидеть, — обратилась к ней Алла.

— Дык, вот прямо ко главному входу идите, а тама справа лестница, и на второй подымайтесь… — старушке явно хотелось потрындеть, скучно, она была нам рада.

В журнал нас записала, проверив у Аллы документы, но на этом и весь контроль. Хотел расспросить её «за жизнь», но не стал. Пошли далее.

Перед зданием у крыльца была припаркована машина. Красная. «Ростовчанка», «Колосок», но не «412», как в царском гараже, а какая-то более лакшери-модель. Сомневаюсь, что царица ездит на дешёвых машинах, или покупает такие для сопровождения, но эта была явно круче «четыреста двенадцатых».

— Круто! — Я аж присвистнул. — Учитывая. Что она внутри, на территории…

— Скорее всего, директора, — поняла меня правильно Алла. — Или кого-то из администрации.

Рядом стояло ещё четыре машины, но эта выделялась, да и стояла прямо возле крыльца, остальные всё же дальше.

Зашли внутрь.

И вроде всё хорошо, но что-то не так. Чисто. Дорожка ковровая. Но ощущения уюта не было, в отличие от увиденного во дворе и перед зданием. Наоборот, стены пожелтевшие, потолки с пятнами — ремонт делали достаточно давно, чтобы уже можно было делать следующий. Обои выцветшие, а некоторые доски деревянного пола как-то некрасиво под ногами скрипели. Впрочем, в чужой монастырь… Мы быстро нашли лестницу и пошли наверх.

— Да, Клара Владимировна у себя. Сейчас скажу, что вы пришли… — встретила нас в маленькой приёмной с огромной пишущей машинкой на столе молоденькая девочка-секретарь, лет восемнадцать на вид. Студентка, наверное. Сходила в кабинет директора, вышла, пригласила, отходя в сторону:

— Прошу.

Директором оказалась жилистая, но суховатая тётка лет сорока,