Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

последствиях их нарушения. Они будут необратимы. — Она снова взяла в руки книгу, давая понять, что аудиенция подходит к концу. — Кстати, о времени. Запрошенная тобой неделя отдыха и размышлений почти истекла. Приготовься, в ближайшие дни тебе предстоит новое задание.

— Я буду готов к отбытию, — коротко кивнул я, уже поворачиваясь к выходу, чувству, как в голове выстраиваются первые контуры грандиозного и отчаянного плана. — Но свою оставшуюся неделю я использую по полной программе.

Я вышел из ее покоев тем же быстрым, решительным шагом, что и вошел. Вернувшись в поместье, я прошел прямо в кабинет, захлопнул за собой тяжелую дубовую дверь.

На столе все еще лежали в беспорядке исписанные листы с теорией и конспектами лекций. Я сгреб их в стопку и отодвинул на самый край, освобождая пространство. Достал чистые листы бумаги, взял самый остро заточенный карандаш, проверив его грифель пальцем.

Комната погрузилась в гробовую тишину, нарушаемую лишь настойчивым скрипом грифеля по шероховатой поверхности бумаги и потрескиванием догорающих углей в камине. Воздух был густым и неподвижным, пахло пылью, старой древесиной и чернилами.

Идея, рожденная отчаянной необходимостью и острой догадкой, уже начинала обретать четкие, пусть и призрачные, формы в моей голове.

Я не мог напрямую, в лоб, качать людей, как насосом. Это был прямой путь к самоуничтожению. Но я мог… создать систему. Условия. Своего рода ускоритель, катализатор.

Если проводник — это часть силы своего носителя, его сгущенная воля и энергия, то его рост зависит от двух ключевых факторов: от объема и качества энергии, которой он питается, и от сложности, интенсивности задач, которые он вынужден решать.

Война предоставляла бесконечный, неиссякаемый поток и того, и другого. Но это был хаотичный, стихийный, неэффективный и кровавый процесс. Мне нужен был контроль. Мне нужен был механизм.

Мои пальцы быстро, почти без остановки, выводили на бумаге сложные схемы, переплетения энергетических потоков, математические формулы, рассчитывающие резонансные частоты, диаграммы потенциального роста.

Я проектировал не новое оружие и не тактику для очередного сражения. Я проектировал глобальный, невидимый тренировочный полигон. Это была авантюра, граничащая с чистым безумием. Но это был единственный, последний шанс успеть. Шанс, который я должен был использовать, даже если бы он грозил испепелить меня самого.

###

Ровно через семь дней, когда последние листы с расчетами догорали в пламени камина, превращаясь в хрупкий пепел, ко мне в кабинет без стука вошел Дарган. Он замер на пороге, его взгляд скользнул по моему лицу, затем по аккуратно прибранному столу.

— Тебя зовут, — коротко бросил он, не задавая лишних вопросов. Его поза была напряженной, плечи подняты. — От Юлианны. Личный курьер в ливрее ждет у главных ворот. Кажется, дело срочное.

Я медленно кивнул, отложив карандаш. Идея оформилась в общих, пусть и дерзких, чертах, но для ее реализации требовались колоссальные ресурсы и, что важнее, возможность проводить масштабные, но абсолютно незаметные эксперименты в полевых условиях. Возможно, новое задание предоставит такую лазейку.

Я вышел из поместья, и вскоре уже стоял в знакомых покоях принцессы.

— Отдых закончен, Лейран, — начала она без предисловий. — У меня для тебя задание, и на этот раз тебе не придется координировать действия неумелых генералов или выслеживать наемных убийц в тылу врага. Твоя задача на этот раз — дипломатия. Чистая, церемониальная и крайне опасная.

Я молча поднял бровь, давая ей продолжить, скрестив руки на груди.

— Ты отправишься на нейтральную территорию для проведения переговоров с представителями альянса Холодной Звезды, — она выдохнула, и в ее дыхании прозвучало легкое напряжение. — Среди них, без тени сомнения, будет протеже Зер Гана, так что действуй соответственно своему новому статусу, но не забывай о субординации. Тема переговоров — бомбы нулевого Потока.

Она сделала паузу, оценивая мою реакцию. Я сохранял каменное, бесстрастное выражение лица, хотя внутри все на мгновение замерло, будто погрузилось в ледяную воду.

Она говорила о самом страшном, абсолютном оружии, что было создано за всю историю. Оружии, которое десятилетиями, как хрупкий щит, удерживало нас от сползания в тотальную, бессмысленную войну на уничтожение.

А еще, похоже, о том самом шансе, что был мне так нужен.

— Никто не хочет применять их первым, — продолжила Юлианна, ее пальцы нервно постучали по подоконнику. — Все, у кого есть хоть капля разума, понимают, что после первого же взрыва начнется цепная реакция, которая оставит от наших некогда великих стран лишь пепелища. Поэтому сейчас, пока еще не прозвучал тот самый первый выстрел, нужно обсудить ограничения. Меры регулирования использования, взаимный контроль над производством, хранением и перемещением зарядов. Создать правила для сумасшедших, играющих с огнем.

Я не удержался от скептической, короткой усмешки, сухой и беззвучной.

— Если какая-либо из сторон, ваше высочество, действительно решит нанести удар с применением бомбы нулевого Потока, — сказал я, и мой голос прозвучал непривычно громко в тишине комнаты, — никакие правила, договоры или меры контроля ее не остановят. Это иллюзия, театр для успокоения толпы и собственных нервов. Все, что можно будет регулировать на практике — это лишь скорость, с которой мы все, до последнего человека, превратимся в пыль на ветру.

Юлианна тяжело, по-стариковски вздохнула, и в ее глазах, обычно таких насмешливых, мелькнула неподдельная, глубокая усталость, которую она редко позволяла себе показывать.

— Я знаю. Ох, как я знаю это, Лейран. Но эти переговоры, эта видимость стабильности и контроля… Иногда именно она, эта химера, удерживает не в меру амбициозных правителей от принятия того самого рокового, идиотского решения. Если они будут знать, что за каждым их шагом следят, что любое движение заряда будет замечено и вызовет немедленный, зеркальный ответ… возможно, это добавит им ту самую крупицу благоразумия, которой так не хватает.

Я понимал ее логику. Правда, был шанс, что мне для исполнения стремительно раскручивающегося теперь в голове плана, продолжения того, что я

— Хорошо, — согласился я без лишних слов. Противоречить в этом было бессмысленно. — Я отправлюсь.

###

Рассвет застал нашу делегацию у трапа, отливающего серебром. Это был целый плавучий город, вырезанный из черного дерева, отполированного до зеркального блеска, и укрепленного полосами матовой, не отражающей свет стали.

Корабль, носящий пафосное имя «Непоколебимый Свет», был вдвое больше и грознее того судна, на котором я почти восемь лет назад плыл в Холодную Звезду под прикрытием, скрываясь в тени принцессы.

Теперь же я шел как официальное, хоть и вызывающее споры, лицо, военный советник кронпринцессы, второй человек в делегации.

Я стоял на прохладном камне причала, наблюдая, как делегаты от всех стран-союзников Яркой Звезды поднимаются на борт по широкому трапу. Воздух гудел от приглушенных, напряженных