Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

Глава 9

Размеры существа были чудовищны, превосходя самые безумные предположения. Оно было значительно больше самого «Непоколебимого Света», его сигарообразный силуэт в моем восприятии выглядел словно подводная гора.

Длинное, обтекаемое тело, покрытое шрамами и наростами, плавники, похожие на кожистые крылья подводного демона, и разверстая пасть, достаточно широкая, чтобы проглотить целиком слона, как пилюлю.

Но самое ужасное, леденящее душу, было не в его размерах. Его плоть активно разлагалась. Огромные клочья кожи и мышечной ткани свисали с массивных ребер, обнажая местами почерневшие от времени и морской соли кости. От него, даже через фильтр моего восприятия, веяло невыразимым смрадом гнили и древней смерти, физическим и метафизическим одновременно.

И при этом — абсолютная, всепоглощающая, бездонная пустота. В его теле не было ни искры Потока. Ни малейшего движения, ни кванта энергии.

Впрочем, так только казалось. Потому что я знал, что это за тварь.

Это был не просто Замерший. Это был Нулевой Замерший. Древний кошмар, ходячая легенда, в котором Поток не просто остановился, а умер, обратившись внутрь себя, сросшись с плотью и став чем-то иным, чуждым и враждебным самой жизни.

Монстр, чье тело по всем законам давно должно было рассыпаться в прах, но невероятная, извращенная жизнеспособность, оставшаяся в наследство от слившегося с материей Потока, заставляла его существовать, расти и охотиться, даже пока оно гнило заживо. Справиться с таким мог, по идее, только мастер уровня Раскола Земли.

— Нулевой Замерший, — коротко, отрывисто бросил я, и мои слова повисли в ледяном ночном воздухе, словно похоронный звон. — Акула. Древняя.

Вокруг меня послышались подавленные вскрики ужаса, кто-то из делегатов судорожно отшатнулся к леерному ограждению. Барион резко побледнел, но его рука с железной хваткой сжала рукоять парадного меча, костяшки пальцев побелели.

— Здесь? Сейчас? На нейтральных путях? Это не случайность, Лейран, — прошипел он, и его взгляд, полный холодной ярости и понимания, встретился с моим. — Это засада.

— Согласен, — кивнул я, продолжая сканировать океанские глубины в поисках невидимого кукловода, того, кто направлял эту слепую силу.

Кто-то натравил на нас этого древнего ужаса. Кто-то, кто знал наш точный маршрут и хотел сорвать переговоры, утопив главную делегацию Яркой Звезды в открытом, безжалостном море. Но размышлять о заговорах было некогда.

Гигантская, гниющая тень резко, с чудовищной для своих размеров скоростью, ускорилась. Она шла прямо на нас, как живая торпеда, рассекая воду, не оставляя сомнений в своих намерениях.

Ее слепая, лишенная разума, но абсолютно чистая ярость была направлена на единственный крупный источник жизни и движения в этой пустоте — на яркий, гудящий энергией корпус нашего корабля.

Инстинкт приказывал мне действовать немедленно. Десятки смертоносных, отточенных как бритва нитей, каждая из которых была способна прошить корабельную броню и рассечь плоть любого существа, уже сформировались, готовые пронзить восходящего из бездны монстра в его самые уязвимые точки.

Но я сжал их в кулак, заставил рассыпаться в небытие еще до того, как они окончательно обрели форму. Правила. Прямое вмешательство мастера моего уровня в конфликт низших миров было строжайше запрещено.

Такие как Сенк могли нарушать правила, потому что им было плевать на последствия и на Тихую Звезду. Но если из-за моего вмешательства для Тихой Звезды, например, усугубят условия вхождения в высший мир, а то и откажут мне в исцелении, откатить все назад уже не получится.

В тот же миг, словно отвечая на вызов, две фигуры взметнулись с носовой части корабля, оставляя за собой шлейфы сконцентрированного, яростного Потока. Великие Старейшины Альриша и Спика, телохранители делегации.

Их ауры, грубые, мощные, но еще не отточенные до блеска, как и подобает недавно, ценой невероятных усилий пробившимся на уровень Раскола Земли, вспыхнули в ночи, как два факела.

Они парили в воздухе, подобно разгневанным богам древности, и почти синхронным взмахом рук воздвигли перед левым бортом массивный, многослойный, переливающийся всеми цветами радуги энергетический барьер, похожий на стену из жидкого стекла.

В этот же момент акула врезалась в него.

Звук был абсолютно оглушительным — не крик, не рев, а именно глухой, сокрушающий кости и разум удар, как если бы две континентальные плиты столкнулись лбами. Корабль содрогнулся всем своим многотысячетонным корпусом, от носа до кормы.

Палуба ушла из-под ног, запрыгала, как лист на ветру. Металл скрежетал и стонал, извиваясь под нами. Меня отбросило к холодному леерному ограждению, но я удержался, впившись энергетическими «пальцами» в сталь.

Не всем так повезло. Несколько делегатов и матросов, не успевших за что-то ухватиться, с отчаянными, обрывающимися криками полетели за борт, в черную, ждущую свою добычу воду.

Тонкие нити выстрелили из моего тела, как щупальца, обвивая падающих и резко, но точно отбрасывая их назад, на безопасную, центральную часть палубы. Рядом со мной Барион и другие сильные мастера ловили других.

Корабль, кряхтя и поскрипывая, с трудом выровнялся. Но анализ, проведенный мной в долю секунды столкновения, нарисовал безрадостную, тревожную картину.

Защитный барьер старейшин трещал по швам. Буквально. В месте удара зияла густая паутина энергетических трещин, которые оба старейшины отчаянно, с напряженными от усилия лицами, латали.

Акула же, лишь отброшенная на сотню метров, уже разворачивалась в воде для новой, еще более яростной атаки. Ее гниющее, полуразложившееся тело почти не пострадало. Пустота, которую оно представляло собой, поглощала и рассеивала чистую энергию удара с чудовищной эффективностью.

Эти двое, Альриша и Спика, могли держать оборону. Но они не смогли быть убить это нечто.

Наблюдать со стороны, пока эти двое старейшин из последних сил сдерживали титана, значило подписать смертный приговор всему кораблю и сотням людей на борту. Прямое использование моей силы уровня Проявления Жизни было мне категорически запрещено, но… у меня еще был проводник.

Я не стал тратить драгоценные секунды на эффектные жесты или предупреждения. Из моей груди, словно разворачиваясь из несуществующей точки пространства, вырвался сноп ослепительного, почти болезненного для глаза белого света. Он не рассеялся, а сгустился, вытянулся, обрел стремительную форму и абсолютную плотность.

Над палубой, затмевая своим исполинским размером даже самые высокие мачты, зависла Сепа. Три сотни метров сияющей, переливающейся, как расплавленный жемчуг, энергии, воплощенной в форме гигантской сколопендры.

Ее сегментированное тело извивалось в ночном воздухе, излучая мощь, каждая из ее бесчисленных ног, острых и точных, заканчивалась острейшим клинком чистейшего, сконденсированного Потока. Белоснежный, яростный свет, исходящий от нее, отбрасывал резкие, почти черные тени на потрясенные, обескровленные лица делегатов.

Кто-то вскрикнул, заглушая рев океана, кто-то судорожно отпрянул. Барион же замер на месте с