Ткач Кошмаров. Книга 6 - Юрий Розин

акула, — Барион не опускал глаз. — Мы были вынуждены вступить в бой, чтобы защитить корабль и экипаж, и в ходе схватки один из наших старейшин получил серьезное ранение. Его прямо сейчас оперируют в островном лазарете. Тушу чудовища мы, кстати, взяли на буксир — при желании вы или ваши эксперты можете лично удостовериться в природе угрозы.

Хеда на мгновение замолчала, ее идеально составленное бесстрастное выражение лица дрогнуло, она была явно застигнута врасплох настолько бескомпромиссным аргументом. Ее взгляд на секунду потерял свою стальную уверенность, замешательство промелькнуло в глубине серых глаз.

Барион мастерски использовал чистую правду как щит и как меч, не оставляя ей пространства для маневра или язвительных комментариев. Она не могла открыто оспорить сам факт нападения Замершего, не выглядя совершенно неадекватной и необоснованно агрессивной.

И тогда лицо Хеды преобразилось. На ее тонких, бескровных губах расцвела улыбка — холодная, выверенная до миллиметра, искусственная, но уже без тени прежней открытой агрессии.

— Принц Барион, — она слегка, с чисто расчетливой учтивостью, склонила голову. — Приношу свои извинения за это недоразумение. Я не разобралась в ситуациии и позволила себе вспылить. Вне всяких сомнений, это — неподобающее поведение с моей стороны. Позвольте мне загладить эту вину. Я приглашаю вас и господина Аранеа отужинать со мной сегодня вечером в моих личных апартаментах. В неформальной, частной обстановке, я надеюсь, мы сможем отбросить досадные предрассудки и обсудить предстоящие переговоры в более спокойном и конструктивном ключе.

Барион и я обменялись быстрыми, почти мгновенными взглядами. Его лицо выражало скрытое, но безмерное облегчение и молчаливое одобрение. Это был не просто выход из тупика, это был неожиданный шанс, тактическая победа, которую нельзя было упускать.

— Мы будем искренне рады принять ваше любезное приглашение, Ваше Высочество, — ответил за нас обоих Барион, его голос вновь обрел привычную дипломатичную плавность и уверенность.

— Прекрасно, — улыбка Хеды стала чуть шире, но не теплее. — Тогда до вечера. Детали вам передаст мой секретарь.

###

Вечером, точно в назначенный час, нас провели в личные покои принцессы Хеды — просторную комнату с высоким потолком, отделанную светлым деревом и легкими шелковыми тканями. Раздвижные двери из матового стекла были открыты, открывая вид на залитый лунным светом тропический сад, откуда доносился настойчивый стрекот цикад.

Пока безмолвные слуги в безукоризненно белых перчатках расставляли на столе тончайший фарфор и сверкающий хрусталь, мы с Барионом стояли у открытой двери, держа в руках бокалы с темным, почти черным красным вином, которое пахло кожей и спелыми ягодами. Хеда присоединилась к нам, ее собственный бокал был наполнен чем-то светлым, почти прозрачным, с едва уловимыми пузырьками.

— Ваши войска под Варканией продемонстрировали возросшую тактическую гибкость, — заметила Хеда, делая небольшой, церемонный глоток. — Тактика «Акульей стаи» была для нас неожиданной и болезненной. Признаю, наши штабисты просчитались, недооценили скорость вашего маневра.

— А ваш фланговый контрудар у скал Хельгара был исполнен с невероятным изяществом, искренне меня поразившим, — парировал Барион. — Мы потеряли два полных, хорошо подготовленных батальона, прежде чем смогли перегруппироваться и отыграть позиции. Но, полагаю, это были лишь разведывательные бои, прелюдия. Основные массы еще даже не вступили в игру по-настоящему, не так ли?

— Это всецело зависит от того, ввели ли вы всех своих игроков, — вступил я в паузу, чувствуя, как терпкое вино оставляет теплый, бархатистый след на языке. — Или же вы, как я подозреваю, приберегаете что-то еще, что дремлет на юге. В ледниках, возможно?

Взгляд Хеды на мгновение стал острее, сфокусированнее, но учтивая, холодная улыбка не покинула ее губ.

— Королевство Диоклет всегда было нашим верным и надежным союзником и, разумеется, они с готовностью заключили с нами союх. Но вы, конечно, из ваших источников знаете об их… традиционной, я бы сказала, врожденной сдержанности. Они не бросаются в омут с головой. Они предпочитают выжидать и действовать наверняка, когда чаша весов уже склонилась.

Мы продолжали в том же духе еще добрых полчаса — сухая, почти академическая дискуссия о передвижении войск, статистике потерь, тактических успехах и локальных провалах. Никакой личной неприязни, только обмен комментариями трех шахматистов, оценивающих сложную шахматную доску, где фигурами были жизни тысяч людей.

Было почти невероятно осознавать, что эта же женщина, сейчас такая собранная и рациональная, несколькими часами ранее на причале пыталась разжечь конфликт на пустом месте.

Наконец, ужин был накрыт. Мы заняли места за полированным деревянным столом. Хеда во главе, я и Барион по обе стороны от нее. Беседа за ужином потекла в том же размеренном, учтивом ключе — отстраненно, с легким, но постоянным подтекстом взаимного изучения.

Мы пробовали одно изысканное блюдо за другим — легкие закуски из местных морепродуктов с цитрусовыми нотами, наваристый прозрачный бульон с ароматными травами, жаркое из незнакомого нежного мяса с тушеными островными корнеплодами.

Разговор касался экономических санкций, логистических маршрутов, даже культурных особенностей и архитектурных стилей наших стран, но всегда, неизменно, с подтекстом войны и ресурсов.

Наконец, слуги принесли десерт. Передо мной и Барионом поставили по широкой фарфоровой тарелке с воздушной, идеально подрумяненной меренгой, уложенной легким облаком и щедро посыпанной тертым горьким шоколадом. Сладкий, соблазнительный аромат ванили и карамели витал в воздухе.

Перед Хедой же слуга почтительно поставил небольшую фарфоровую пиалу с аккуратно нарезанными свежими фруктами — сочными ломтиками манго, нежной папайи, ягод личи и прочей экзотикой.

— Приходится себя строго ограничивать, — сказала она, с легкой, почти дежурной гримасой указывая на нашу пышную меренгу. — Королевская фигура, знаете ли, требует постоянных жертв и дисциплины. Надеюсь, вы не против, если я полакомлюсь этим незамысловатым ассорти? — Она изящным движением пальца указала на свою скромную фруктовую тарелку.

— Разумеется, ваше высочество, ни малейших проблем, — вежливо кивнул Барион, уже погружая десертную ложку в хрустящую сладкую пену с довольным видом.

Я отломил небольшой кусочек меренги — она таяла на языке, сладкая, невесомая, с хрустящей корочкой и мягкой сердцевиной. Барион рядом тоже ел с видимым удовольствием, его поза была расслабленной после нескольких бокалов вина и сытного ужина, плечи опущены, выражение лица спокойное. Но затем, краем глаза, я заметил первые, едва уловимые признаки неладного.

Сначала его шея и скулы покрылись густым, неравномерным румянцем, нездоровым и пятнистым, как при внезапной лихорадке. По лбу и вискам выступили крупные капли пота, хотя в комнате, благодаря потоку воздуха из сада, было свежо и прохладно.

Его дыхание стало чуть слышным, поверхностным и прерывистым, будто ему не хватало воздуха. Он перестал есть, просто уставившись в свою наполовину пустую тарелку, и его пальцы с такой силой сжали ручку десертной ложки, что тонкий серебряный металл