Эпифания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

– Да слушайте же! – От волнения тенорок Шкиехаана надломился, дал слабину. – Если хоть одна, хотя бы одна посадочная шлюпка уйдет, Пас подождет следующих. Потерпит. Но если не уйдет ни одной, погонит отсюда всех. Теперь понимаете? Шлюпку мы, Экипаж, держим наготове, однако лишиться достаточной доли Экипажа сейчас, на ранней стадии Замысла, не можем. Поэтому Тартар подготовил для нас Чистика. Они нужны нам немедля!

– То есть я со своей шайкой, – растолковал Чистик.

– И я, – добавила Синель. – Надеюсь, ты, патера, не против, что я послушать осталась? Но когда Чистик уйдет, я с ним тоже уйду.

– С моими благословениями! – пробулькал Потто. – О да! Самыми чистосердечными! Избавиться от обвинительницы, причем противник останется без воздушного корабля… это же просто праздник!

Отсмеявшись, он повернулся к Шелку.

– А сможет ли Паук действовать любым выбранным нами образом против твоих драгоценных союзников? Насколько я понял, да. Ты ведь не рассчитывал, что я упущу этот пустячок?

– Нет, – сдержанно, без улыбки ответил Шелк. – Но если б и упустил, я разъяснил бы ему это сам. Возможно, тебе сие неизвестно, однако майтера Мята покинула подземелья еще с двумя пленными. Один из них, заключенный по имени Сохатый, был злодейски убит. Застрелен вчера утром, в Великом Мантейоне.

– Загадка! – От радости Потто по-детски захлопал в пухлые ладоши. – Обожаю загадки!

– А я – нет. Напротив, стараюсь распутывать их по мере возможности, и постарался разгадать эту. Первым делом мне пришло в голову, что человек этот, Сохатый, убит кем-то из старых врагов, вероятнее всего, явившимся накануне вечером на жертвоприношение и узнавшим его. Тогда я попросил Чистика выяснить, кто может быть этим врагом, а также поручил расследовать дело одному из офицеров генерала Ската.

Сделав паузу, Шелк перевел взгляд с Потто на Паука.

– Чем усерднее они искали, тем менее вероятной представлялась моя догадка. Вопреки моим предположениям, Сохатый оказался не вором, а объездчиком лошадей, в припадке ярости убившим нанимателя… и, вероятно, снискавшим сочувствие части горожан, поскольку его не казнили. Тех, кто мог бы желать ему смерти, по словам Чистика, не вспомнил никто из опрошенных.

– А о Зубре вы не подумали, кальд? – спросила майтера Мята.

– Подумали, разумеется, но вскоре сбросили его со счетов. Сохатый оказался весьма полезен вам в подземельях, где Зубр имел все возможности покончить с ним, совершенно ничем не рискуя. Если так, зачем выжидать? Зачем подставляться под выстрел временно исполняющего должность капрала Грифеля, едва не застрелившего убийцу? Кроме того, мне удалось получить краткое описание убийцы, и если оно хотя бы в общих чертах верно, он вовсе не грязен и ходит отнюдь не в лохмотьях. Каким образом я его раздобыл, расскажу позже.

– Источники бережет, майтера, – пояснил Паук, – как оно и положено.

– Большинство друзей и родных Сохатого считали, что его давно нет в живых, – продолжал Шелк, – однако же кто-то, вооружась иглострелом, целенаправленно забрался на клирос Великого Мантейона, чтоб пристрелить его. Чего ради? Стоило так и сяк повертеть этот вопрос в голове час-другой, меня осенило: ведь этот кто-то вполне мог ошибиться, спутав Сохатого с совершенно другим человеком – с тем, кого намеревался застрелить в действительности. С кем? После того как Синель довольно подробно описала мне, кто из присутствующих во что был одет, единственными возможными кандидатами остались Чистик и Паук.

Орев, смерив Паука пристальным взглядом, присвистнул.

– Во-первых, там присутствовало немало сибилл. Все в облачениях, посему их исключаем сразу. Вместе с патерой Наковальней и телом патеры Тушкана: оба носили черные ризы, как у меня. Перепутать мужчину с Синелью невозможно никак… и так далее, и так далее. Если убийца ошибся, намеченной жертвой, очевидно, мог оказаться только Паук либо Чистик.

– Сдается мне, стрелял он не в меня, – заметил Чистик.

– Согласен, – подтвердил Шелк. – Ты находился у алтаря, а следовательно, несколько ближе к убийце и, мало этого, в относительно неплохо освещенном месте. Паук с Сохатым располагались в приделе позади святилища, а придел и заметно дальше, и освещен далеко не так ярко. Рискну предположить, убийце описали Паука на словах и сообщили, что его стерегут солдаты.

Сдвинув брови, он вновь повернулся к Пауку.

– Во время выстрела вы с Сохатым не спали?

Паук кивнул.

– Стояли во весь рост?

Паук отрицательно покачал головой.

– Сидели мы. На полу. Тот солдат без дела подниматься не позволял.

– Ну вот и все, – пожав плечами, подытожил Шелк. – По крайней мере, теперь все вы знаете столько же, сколько и я. Оба сидят, что скрадывает разницу в росте и телосложении. Обоих караулит Грифель. Судя по тому, что мне сообщили, ни тому ни другому, в отличие от генералиссимы Мяты с патерой Реморой, не предоставили возможности вымыться и переодеться. В полумраке придела убийца вполне мог не разглядеть тебя вообще или попросту счесть, что Сохатый лучше подходит под полученное описание. Тут возникает следующий вопрос: кому нужна смерть Паука? Вероятнее всего, Аюнтамьенто либо тривигантцам. Первым – оттого, что он слишком многое знает об их шпионских и контрразведывательных операциях, а также о подземельях под городом, и может передать эти сведения генералиссимо Оозику, генералиссиме Мяте либо мне.

– Знал бы, что он у вас, так и распорядился бы, – захихикал Потто, – только не в курсе был.

– Вот-вот, – кивнул Шелк. – К тому же ты, на мой взгляд, без труда подыскал бы убийцу, знающего Паука в лицо. Ну а тривигантцы – наши союзники, однако враги Паука, а он, говорят, знает многое об их шпионах в Вироне.

– Однако безоговорочно принимать твои предположения за истину нельзя, – заметила майтера Мята, едва он умолк.

– Действительно, нельзя, но я полагаю, такое вполне возможно. Мы похитили пленника генералиссимы Сийюф. Так ли абсурдно предположение, что в отместку она попытается убить нашего? Ну а поскольку дело вполне могло обернуться именно так, ограничивать Паука в действиях против Сийюф и ее орды в высшей степени несправедливо.

– Раз уж они открыли на меня охоту, не сидеть же мне сложа руки, – проворчал Паук.

– Совершенно верно.

– Совсем запуталась, – призналась Гиацинт, коснувшись плеча Шелка. – Мы за них или против?

Во взгляде майтеры Мяты мелькнуло нечто новое.

– Такое чувство, будто все это едва ли не древняя история, но до начала нынешних перемен… до ухода из жизни несчастной майтеры Розы… я понимала и тебя, и себя саму. Однако за последние десять дней или около ты превратился в кого-то совсем другого, совершенно мне непонятного, и сама я – тоже. Теперь ты женат, а я, свидетельница вашего бракосочетания, тоже подумываю о замужестве…

Перемена в ее лице подсказывала: очевидно, рука Бизона отыскала ее ладонь.

– По-моему, – добавила она после недолгой паузы, – ты утратил веру в богов… если не целиком, то почти. Что же с нами случилось?

Потто расхохотался в голос.

– Обстоятельства изменились, майтера, – негромко пробормотал Кетцаль, сидевший в дальнем конце стола, между Оозиком и Лори. – Всего-навсего обстоятельства. Конечно, в каждом