Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

— И пускай себе угрожает! — вслух сказал я сам себе. — Пусть! Тоже мне, нашелся...

Поиски ругательства не увенчались успехом — ничего путного и похожего на правду в голову не приходило. Ну и ладно, с этим потом разберусь, сейчас надо сосредоточиться на действительно важном. Близилась ночь, и нужно было срочно решать, что делать дальше.

Так я простоял какое-то время, погруженный в раздумья, омываемый ледяным дождем и обдуваемый ветром. Мне было интересно и страшно одновременно. С одной стороны, очень хотелось хоть одним глазком заглянуть внутрь шара, с другой — меня пугала сама мысль о том, что ждет меня там.

Эти два непохожих чувства боролись во мне, как воины на поле битвы. И в конце концов, любопытство взяло вверх.

— Эх, была не была! — залихватски крикнул я, зажмурился и шагнул внутрь шара.

Столь безрассудный поступок мог стоить жизни, но на сей раз повезло и все обошлось малой кровью. Оказавшись внутри, я обо что-то споткнулся и упал, пропахав носом с полметра сырой землицы. Охая, ахая и кряхтя, поднялся на ноги, сорвал с лица респиратор, вытер рукавом сочащуюся из носа кровавую юшку, и с опаской огляделся по сторонам. Кругом тьма кромешная и тишина, только слышно мое дыхание и учащенное биение сердца.

Заткнув кровоточащие ноздри ватой из походной аптечки, я включил фонарик и принялся водить им туда-сюда. Вокруг не было ничего такого, что обычно бывает в звездолетах: ни приборов, ни аппаратуры, никаких лампочек. Да и вообще ничего не было. Зато под ногами виднелась почва, черная и рыхлая. Сев на корточки, я зачерпнул ладонью целую жменю земли, помял, понюхал. Земля как земля, ничего необычного. Отряхнул руки, поднялся и крикнул в пустоту:

— Эй, на борту!

— На борту, на борту... — отозвалось эхо.

«А здесь тепло и сухо. Почему бы не переждать тут дождь? Вода у меня есть, еда тоже. Обсохну, а завтра утром вернусь. Хотя, наверное, меня будут искать. Волноваться. Ну и пусть, пусть поволнуются. Некоторым это даже полезно, будут больше ценить», — подумал я и позволил себе немного помечтать.

В голове ясно нарисовалась картина, как будут оплакивать мою предполагаемую смерть сослуживцы. Как будут вспоминать добрым словом и причитать, что не уберегли милого парня Проныру Вука. Думаю, даже Комендант скажет что-то хорошее обо мне. Мол, был он с виду парень неказистый, но у него был стержень. Или что-то типа того. Я даже заулыбался, до того мне понравилась эта воображаемая сценка.

Впрочем, улыбка моментально исчезла с моих губ, как только я неожиданно увидел перед собой нечто странное: аккуратную трехгранную пирамидку, которая висела в воздухе без видимой опоры. Она была слишком маленькой, чтобы быть пирамидой Хеопса, но довольно большой для чайного пакетика. Пирамидка ярко светилась изнутри и была покрыта тонкой кожицей, которую пронизывали многочисленные красные жилки, напоминающие кровеносные сосуды.

Я так и обмер. Откуда она вообще взялась? Ведь только что на этом месте ничего не было!

Инстинктивно потянувшись за «Циклоном», я вспомнил, что моя нерабочая пушка осталась в вездеходе. «Ваше небрежное отношение к личному оружию привело к тому, что спусковой механизм плазмамета полностью вышел из строя», — припомнилось экспертное заключение капеллана.

«Вот я попал. Из оружия у меня только нож, но что такое нож против... — я осекся. — Против какой-то гребаной пирамидки? А может быть, я зря паникую? Ну пирамидка, и что? Чего она мне сделает?».

Осознав ситуацию, я успокоился и чуть повеселел. Но, внимательно приглядевшись, понял, что рано радовался. Внутри пирамидки отчетливо проступали очертания эмбриона. Точь-в-точь как на плакатах против абортов. Не хватало только надписи: «Сохрани дитя!» или что-то в таком роде. Вот только плод внутри пирамидки был гораздо крупнее любого человеческого зародыша.

В душе снова заспорили любопытство и страх.

— Беги отсюда, идиот! — истошно орал страх.

— Ну еще минуточку! Сейчас начнется самое интересное! — умоляло любопытство.

И «самое интересное» не заставило себя ждать. Пирамидка резко опустилась на землю, лопнула, и из нее вывалилось совершенно голое существо. Я не мог поверить своим глазам, но сомневаться не приходилось — это был человек или кто-то похожий. Руки, ноги, голова, два уха, нос. Все признаки налицо.

Существо привставало и уставилось на меня удивленным взглядом. Да ведь это девчонка! Небольшого росточка, на вид лет двенадцать. Голубые глаза, коротенькое темно-каштановое каре, тонкие губы и прямой нос.

— Привет, — тихо сказал я.

Прозвучало это как-то несолидно. Ну а что я еще мог сказать в такой ситуации? Правила этикета общения с пришельцами мне были незнакомы. А в том, что это именно пришелец, сомнений уже не осталось.

Вместо ответного приветствия малая срыгнула на меня чем-то желтеньким.

«Если они так здороваются, то интересно, как они прощаются?» — поморщился я, брезгливо отряхивая испачканную одежду.

Впрочем, я ни капли не разозлился на эту ее выходку. Одного взгляда на девчонку было достаточно, чтобы растаяло даже ледяное сердце. Она напоминала испуганного жеребенка, который шатался на тоненьких ножках, непонимающе моргал и таращился по сторонам.

Я поспешил снять бронежилет, потом куртку, которую надел на девчонку. Обновка была ей великовата, но лучше так, чем расхаживать голяком.

Не хватало только штанов и обуви. Но я включил смекалку и решил проблему просто гениально. Бинт, запасные носки, пара перевязочных марлевых пакетов, несколько полосок скотча, и — вуаля! Штаны готовы, принимайте работу. С обувью было немного сложнее, но и тут помогла смекалка. Башмаки я сделал из перчаток и аэрозольного клея для ремонта одежды.

— Костюм из осенней коллекции от кутюрье Вука Обрановича. Элегантная небрежность, легкость и комфорт. Цвет серо-буро-малиновый, оверсайз. Сделаем эту осень еще тоскливей! — продекламировал я.

Малая встретила мою шутку гробовым молчанием. Чего не скажешь о шаре. Кругляш словно бы распирало от дикого хохота. Его стены задрожали, а пол заходил ходуном. Это было настоящее землетрясение. Вернее, шаротрясение.

Наверху что-то громко хрустнуло. Я поднял глаза к небу и увидел огромную трещину. Она стремительно расширялась, деля шар пополам.

«А вот теперь самое время дать деру!», — понял мой сообразительный мозг, и, схватив в охапку девчонку, я бросился к образовавшейся прорехе, сквозь которую был виден покачивающийся на волнах плот.

Едва очутившись на борту, я принялся грести с такой ожесточенной силой, что, казалось, весло вот-вот задымится. Мышцы горели от напряжения, но теплей от этого не становилось. Ледяной ветер продирал до печенок, а его напарник дождь колотил так, что