Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

— Что разревелся как баба, вон ребенка мне разбудил, — старясь скрыть волнение, прикрикнул я на Циклопа и погладил по голове Помилку.

Тут я слукавил. Малая спала без задних ног, и разбудить ее мог разве что пушечный выстрел.

Мутант внял моей просьбе и немедленно заткнулся, только было слышно, как он время от времени всхлипывает и глотает сопли.

А я обратился к капеллану:

— Отче, может быть, вы еще раз попробуете поговорить с этим Пигмеем? Я знаю, что вы не любите вспоминать свое героическое прошлое, но, ради нашего спасения, освежите память. Наверняка вы были знакомы со всякими там криминальными авторитетами. Назовите этому недомерку парочку самых грозных имен. Дайте ему понять, что вы тоже не пальцем деланый. А потом тонко намекните, что если кого-то из нас хоть пальцем тронут, то сюда явится целая ватага бандосов и устроит им кровавую баню. Возможно, он вас послушает.

— О чем вы, сын мой? Какое такое героическое прошлое? Какие авторитеты? — искренне удивился отец Никон.

— Значит, все те слухи, что ходят вокруг вас, это клевета злых языков?

— Какие еще слухи?

— Ну о том, что вы состояли в «Гарроте».

— Ложь, и еще раз ложь. Когда-нибудь я расскажу вам историю моей жизни, и вы поймете, что ошибались на мой счет.

— Отче, сейчас не время скромничать!

— Сын мой, мне нечего добавить к сказанному.

— Значит, прав был Сапог, когда болтал, что вы особист!

От возмущения голос капеллана сорвался на визг:

— Особист? Я? Да ты совсем... — отец Никон взял себя в руки и ровным голосом продолжил. — Сын мой, чтобы я больше не слышал от вас подобных глупостей. Не приведи Господь, если еще кто со стороны услышит.

Я, конечно, расстроился, но настаивать не стал. У нас впереди был долгий день и нужно было хорошенько выспаться. Опять завалился на боковую, но сон все равно не шел. А в голову опять полезли дурные мысли. И все они были посвящены Цирку.

А ведь я бывал в цирке. И когда я говорю «цирк», то имею в виду настоящий цирк — с клоунами, жонглерами и дрессированными зверями. Этот балаган располагался на Церере и был едва ли не единственным действующим цирком в Системе. Так что достать билеты на представление считалось большой удачей. Я сам покупал билеты у спекулянта и заплатил за пару какую-то конскую цену, а потом еще радовался тому, как мне повезло. В тот день у нас с Норико как раз была какая-то годовщина, и я хотел сделать ей приятное.

То представление мне не понравилось. Было скучно и уныло. Дрессированные тигры выглядели как облезлые матрасы, лошади едва перебирали копытами, глупые клоуны вгоняли в тоску, а выступление заявленных в программе канатоходцев отменили, потому что у артистов случилось пищевое отравление. Не в силах больше терпеть это безобразие, я сказал Норико, что в гробу с кистями видал все это, и свалил на середине представления. И пока публика аплодировала артистам, я заправлялся коктейлями в местном буфете. Тамошний бармен познакомил меня с чумовым пойлом под названием «Карачун». Для приготовления этого чудо-коктейля берут одну часть красной марсианской водки, половину части рома и три части хереса. Все это дело перемешивают, добавляют много льда, и сногсшибательный, в прямом смысле этого слова, напиток готов!

Когда шоу закончилось, я был уже тепленький и добренький. И, конечно же, извинился перед Норико за свое поведение и сводил ее в хороший рыбный ресторан. Мы заказали суп из мидий на первое. На второе я взял тартар из лосося, а Норико — салат из лангустов. Были еще устрицы, форшмак и кофе с тортом. Все это мы запивали белым вином.

Под эти гастрономические воспоминания я, неожиданно для себя, провалился в долгий, глубокий сон.

Вечером Помилка выкинула очередной фокус. На сей раз ее жертвой стал отец Никон. Малую заинтересовала бородища нашего капеллана. Она подкралась к спящему отцу Никону и выдернула из его бороды целый клок.

Ор поднялся страшный. Все проснулись. Яков достал откуда-то фосфорную лампу, и только тогда мы разобрались в чем тут дело. Помилка сидела на нарах, вся такая довольная, болтала ножками и внимательно рассматривала свой трофей.

Отец Никон хотел было погрозить ей пальцем, но передумал.

— Гасим свет и спать! — объявил он и вскоре первым же и захрапел во все носовые завертки.

Новый день встретил нас оглушительным криком Пигмея:

— Подъем! Я сказал — подъем!

Я опрометью вылетел из сна, открыл глаза и увидел перед собой одутловатое лицо коротышки. Пытаясь меня разбудить, он весь извелся — его щеки пылали красным румянцем, а на лбу выступили крупные капли пота.

— Подъем! Подъем! — продолжал орать он.

— Уже встаю, — буркнул я и поднялся с нар.

Все остальные уже выстроились у стены. Рядом, сжимая в руках тяжелые алебарды, стояли суровые стражники.

Пигмей заложил руки за спину и восторженным тоном, каким обычно говорит тамада на свадьбе, объявил:

— Поздравляю, вы трое — папаня, бородач и рептилоид — выбраны для участия в нашем праздничном цирковом представлении.

— Ты это кого рептилоидом назвал, сука? — рыпнулся было Циклоп, и тут же получил кулаком в печень от стражника.

Пигмей гадко причмокнул и погрозил стражникам пальцем:

— Поаккуратней с пленными, так они до представления не дотянут.

Коротышка стряхнул с лацкана фрака соринку и с неослабевающим пафосом изрек:

— Дорогие мои водовозы, поздравляю вас со сценическим дебютом. Уже скоро вы выйдете на арену Цирка и примете участие в увлекательной игре. Она называется «Бой насмерть». Правила боя просты. Вам предстоит сразиться с тремя нашими бойцами. Кто выживет, тот и победил. Если выиграете вы, обретете свободу. Только не пытайтесь выкинуть какой-нибудь фортель вроде попытки побега, себе же хуже сделаете. Так что, орлы? Вы готовы?

Никто не ответил.

— Я спрашиваю, вы готовы? — повторил Пигмей.

— Готовы, — вяло ответили мы.

— Мне показалось или я не слышу в вашем голосе бодрости?

— Готовы! — громко прозвучал ответ.

— Уже лучше. А теперь попрошу на выход! — объявил местный массовик-затейник.

— А как же Яков? Что будет с Яковом? — жалобно проскулил наш сокамерник.

— Ты тоже на выход, балбес. Наш бугор решил даровать тебе свободу.

— Все-таки есть еще справедливость на этом свете! Слава нашему бугру!