Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

С ним я познакомился в психушке. Это был безобидный, вечно улыбающийся дурачок, который большую часть времени находился под действием транквилизаторов. Но когда вещества отпускали, Бесогон превращался в настоящего борца с нечистью. Ему всюду мерещились черти, которых он должен был уничтожить. Сожмет, бывало, Бесогон в своем кулачке картонную вилку и изображает стрельбу из бластера. Бах! Бах! Бах! Ведет, стало быть, войну с воображаемыми бесами. Целый день мог заниматься этим, без перерыва на сон и еду.

Я думаю, Рохля бы подружился с Бесогоном. И наша психушка ему бы понравилась. Не курорт, конечно, но вполне себе достойное заведение. Трехразовое питание, чистое белье и, главное, таблетки на любой вкус. Да что там говорить, я бы и сам с удовольствием полежал сейчас в психушке! По местным меркам, тамошняя кормежка была очень даже ничего.

И тут раздался знакомый голос. Он принадлежал Коменданту. От взрывов и шума выстрелов звенело в ушах, и я толком не расслышал его слова, но сказаны они были весьма громко и неуместно пафосно.

Я поднял глаза наверх и увидел его мощную фигуру. С нашей последней встречи он хорошенько поистрепался и где-то посеял свое легендарное мачете. Глаза голема светились тусклыми угольками, левая рука висела плетью, а из раскуроченного бока торчал оголенный провод, из которого летели искры. Но и в таком виде он наполнил мое сердце уважительным страхом.

Кажется, одурманенный Рохля, не заметил появления голема. Оно и понятно, бугор был занят совсем другими делами. Теперь он сосредоточенно лупил из обоих стволов по забору и щедро осыпал нас проклятьями. Но упорство, с которым косоглазый упырь обстреливал местность, в конце концов должно было вознаградиться. И тогда нам уже точно каюк.

— Тревога! Повреждены приборы систем прицеливания, навигация не работает, речевой блок поврежден, работа сочленений нарушена... — синтезированным машинным голосом сообщила система безопасности голема.

Комендант ударил себя кулаком по лбу и голос тут же стих.

— Вижу, крепко вас потрепало! — крикнул я, пытаясь перекричать канонаду выстрелов.

— Один шустрый пыжик постарался! Я-то уж думал, что всех перебил, но ошибся. Гаденыш прикинулся мертвым, и когда я повернулся к нему спиной, шарахнул по мне из мортирки, — тут внутри голема что-то булькнуло, он еще раз съездил себя кулаком по лбу и рявкнул. — А теперь доложи обстановку!

— Все очень плохо! — проинформировал я.

— Есть потери?

Я огляделся. Отец Никон и Циклоп недвижимо лежали в своей яме, но, судя по внешним признакам, были живы.

— Потерь нет, — ответил я и, чтобы не сглазить, плюнул через плечо.

— Боишься? — спросил голем.

— Боюсь! — ответил я.

— Это хорошо! Страх мобилизует и помогает выжить!

Комендант сказал что-то еще, но его заглушил очередной взрыв.

— Я не расслышал! — крикнул я.

Он повторил:

— Если мои расчеты верны, а они верны, в доме должен быть подвал. Там, наверное, и держат пленниц...

Снова шарахнуло.

— ...я отвлеку его, а вы трое шуруйте в дом! — донеслось до меня окончание фразы.

Покончив с наставлениями, Комендант схватился за оголенный искрящийся провод и воткнул его прямо себе в бочину. Тело нашего предводителя содрогнулось с такой силой, что я, грешным делом, подумал — все, ему кранты, но тревога оказалась ложной. Комендант выстоял, а его глаза снова запылали красным огнем.

— Я иду за тобой, мразь! — рявкнул голем и чеканной походкой победителя шагнул навстречу смертоносному огню.

Тут же по правую руку от него раздался взрыв.

— Эй ты, мазила, у тебя что, глаза на заднице растут? — на ходу бросил Комендант.

Звуки выстрелов тут же стихли.

— Это кто там такой смелый? — раздался тоненький голосок.

«Мало того, что он урод, так еще и пискля. Да на этом пыжике природа не просто отдохнула, а оторвалась на полную катушку», — подумал я и потихоньку пополз в сторону дома.

Поравнявшись с сослуживцами, я жестом указал направление дальнейшего следования.

А тем временем между Рохлей и Комендантом развернулась ожесточенная словесная перепалка.

— Поближе подойди, не съем! — орал обдолбыш.

— Спускайся, трус, поговорим по-мужски! — отвечал ему голем.

— Ба! Кого я вижу! Так это же Железный дровосек собственной персоной! Слушай, Дровосек, а Трусливый лев с тобой?

— Со мной!

— А Страшила?

— Спускайся, червь, все уже здесь. Тебя одного не хватает.

— А Элли с вами?

— С нами! Все с нами! Спускайся, дерьмо!

— Iru al infero!

И вновь заговорили стволы «Циклонов».

Я вздрогнул от ужаса и еще сильнее заработал локтями и коленками.

Отец Никон и Циклоп оказались гораздо проворнее меня и первыми добрались до цели. Когда я дополз до крыльца, они чистили свою одежду и оживленно переговаривались.

Рохля к тому времени угомонился, и во дворе установилась тишина. Но в ушах у меня по-прежнему звенело и поэтому из речи моих товарищей я расслышал только два слова: «вдребезги» и «хана». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о чем именно шла речь. Первая фраза означала, что Коменданта больше с нами нет, а вторая говорила о положении дел.

Я обернулся и увидел то, что они имели в виду под словом «вдребезги». Зрелище, мягко говоря, меня шокировало: из боевого робота наш Комендант превратился в кучу хлама. Фрагменты его тела разметало по сторонам. Оторванные конечности продолжали шевелиться, а голова крутилась юлой и искрилась, как бенгальский огонь.

Отец Никон и Циклоп были так увлечены своим разговором, что не сразу заметили меня. А когда заметили, то не на шутку перепугались и едва не пристрелили.

— Вы что, совсем офанарели? — набросился я на них. — Своих не узнаете?

— Ты хоть себя в зеркале видел? — спросил мутант, опуская мушкет. — Да ты вылитый грязевой монстр из комикса «Ставр Звездный и загадка Черного болота»!

— Сам ты монстр, — тихо огрызнулся я, стряхивая с себя грязь.

Кое-как приведя себя в божеский вид, я поинтересовался:

— А вы почему на крыльце топчетесь?

Циклоп кивнул на массивную железную дверь, ведущую в дом, и понуро вздохнул:

— Заперто.

В ту же секунду до нас донесся писклявый голос Рохли:

— Эй вы там, внизу, кончайте дурить! Сдавайтесь, и я обещаю сохранить вам жизнь!

Я хотел было крикнуть в ответ что-то оскорбительное, но капеллан жестом попросил меня помолчать.

— Что, будем в молчанку играть? — прокричал Рохля. — Хорошо. Я буду считать до