"Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев

актёры чужой пьесы, тех, кто выше нас, сильнее, умнее. Вся моя жизнь подчинена этой войне, и долгие годы я сражался за то, во что верю, за будущее, о котором мечтали мой отец и дед. И это не обычная война огня и кинжала, пули и ярости, она более скрытая, незримая, растянутая в веках – война против скверны, против отвратительного прошлого самого человека. Мы уже не мыслим в рамках сиюминутных целей и обстоятельств, часто не задумываемся о средствах или людях, чьи жизни мы втаптываем в грязь. Но мы живём с надеждой, что они поймут нас, примут наш путь и осознают, что всё, что мы делаем, – это ради них, ради будущего их детей и ради чего-то более возвышенного, важного, вечного, ради всей истории человечества и его будущего. Наверное, я снова непонятно объясняю, порой душевные порывы нелегко облечь в слова. – Наставник вновь виновато усмехнулся. – Я просто хочу сказать, чтобы ты не сердился на меня и других людей за те решения, что порой приходится принимать. Все мы в какой-то мере живём не своими жизнями, подчинены обстоятельствам и пребываем в обмане, даже Макс и Сол. Как я уже сказал, ты был особенным для меня, частью грандиозного плана по возрождению Системы, и, безусловно, я наблюдал за тобой и каждым твоим шагом. Я следил за прогрессом, радовался твоим успехам и сопереживал неудачам, я старался подтолкнуть тебя на правильный путь. Многие люди наблюдали за тобой по моему приказу, готовили к тому, что ты услышишь в этом кабинете, к той роли, что тебе уготована.

– Вы следили за мной так же, как за Максом?! – испуганно заверещал я и не заметил, как вновь оказался на ногах.

Столько ужасных слов ворвались в мой разум и с силой ударились о границы моих страхов. Шолохов! Ани! Боже мой, они в большой опасности, и всё из-за меня!

– Нет-нет, Стил, успокойся, – неуверенно замахал руками Наставник и тоже привстал из-за стола. – Никто по пятам за тобой не ходил, не выдумывай.

В этот момент двери в кабинет Верховного Стража снова бесцеремонно открыли и в комнату вошёл Вергилий, а за ним, скромно озираясь, просеменил Плотников.

– Старший Техник прибыл, господин Верхов… – отчеканил Вергилий, но потом запнулся, увидев, как мы стоим по разные стороны стола с потерянными лицами, и немного напрягся: – У вас всё в порядке?

– Всё под контролем, юноша, не беспокойся, – устало выдохнул Наставник. – Ты как раз вовремя, я пытался рассказать Стилу о наблюдении, которому мы его подвергли. К сожалению, правду не так просто донести, как я думал.

Вергилий бросил на меня оценивающий взгляд, обжигая своим осуждающим негодованием, а затем мимолётом посмотрел на испуганного и всклокоченного Костю, будто его только что подняли с кровати и он мало понимал, что происходит вокруг него.

– Всё нормально, Стил, – спокойно и уверенно сказал Вергилий. – Мы следили только за тем, чтобы ты не запутался в собственных чувствах. Это для твоего же блага.

– Мы? Кто это «мы»? – растерянно пропищал я, попеременно осматривая всех присутствующих.

Я внезапно ощутил себя маленьким и слабым комком шерсти, беспомощным котёнком, над которым нависли всевластные люди. Они говорили с некоторым снисхождением, повелительно, но так приторно сладко, так мерзко и противно, что я никак не мог отделаться от этого ощущения. Вся моя жизнь под натиском невидимых взглядов, от которых не убежать и не скрыться. Всё, что я делал, происходило только с их разрешения и одобрения – пустая игрушка в жестоких руках. Что же осталось от Стила? От того настоящего и искреннего? Что осталось от моей личности и меня самого? Я больше не существую, моё прошлое, мысли и чувства, мои поступки – всё было отнято и превращено в чужую волю. От этого стало невероятно больно и пусто на душе. Весь мир вокруг меня мгновенно потерял все цвета и краски, потерял глубину и реальность. Как и сказал Наставник, я оказался на сцене с фальшивыми декорациями под взглядами тысяч людей. Они смеются и не видят во мне человека, не воспринимают всерьёз, теперь есть только актёр и его роль. Мне немедленно захотелось смыть с себя всю эту мерзость, разрушить сцену и декорации, а затем разбить нос главному режиссёру.

– Вергилий, ты всё это время помогал мне, хотел казаться другом, а на самом деле… – пренебрежительно поморщившись, бросил я в лицо Хранителю, а затем повернулся к Технику: – Костя, и ты туда же? Ты всё знал?

– Я… я, а что я? – залепетал Костя и быстро юркнул за спину Вергилию. – Я вообще н-ничего не знаю и знать не хочу, выполняю свою работу – и только… правда!

– Стил, успокойся, – ещё раз повторил Наставник. – Что за глупости, ты преувеличиваешь свою трагедию. Это действительно так, Вергилий неслучайно спустился к вам в отдел, столкнулся с тобой и всегда был рядом. Помощь Стражам в поимке Кукловодов и Призраков никогда не была основной целью, я приказал ему приглядывать за тобой, помочь в случае необходимости и направить на нужный путь. Это не значит, что он в чём-то врал тебе или не был искренен в своих чувствах, он такой же человек, как и ты, и это главное его достоинство.

– Вы всё время повторяете про какой-то нужный путь, что это всё значит? – насупившись, спросил я.

– Это значит, Стил, что тебе было суждено встретиться с Кукольником, выдающим себя за Сола. Его путь – это твой путь. Когда-то Сол был таким же юношей, как и ты: немного скромным, рассудительным, но в моменты буйства эмоций решительным и неумолимым. Он тоже искал ответы, выжигал себя изнутри и стремился всё исправить, при этом разрушая всё на своём пути. Поэтому ты так же нужен Кукольнику, как и мне. Он видит в тебе преемника, напарника, верного последователя, кем однажды стал Сол для Униса, он чувствует в тебе тот же самый огонь, тянется к нему, как мотылёк на свет, и не может остановиться. Это его суть. Сол живёт в каждом тебе подобном, во всех людях, кого мы когда-то называли Творцами. Сол – обратная сторона этой сверкающей монеты, и весь вопрос теперь в том, какой стороной обернёшься ты. Вергилий, Костя – все они были призваны не следить, если тебе так не нравится это слово, а направлять тебя, подсказывать куда идти, указать верный путь к созиданию. Они следили за твоим прогрессом, докладывали мне обо всех твоих выборах и решениях, мы вели тебя сквозь эту тонкую тропу над жерлом бушующего вулкана.