Александра. Большая игра. (книга вторая) - Олег Ростов

Айно тоже в руках был лук. Тот, который я ему подарила. Он с ним не расставался. Иногда только, когда нёс охрану в королевских или великокняжеских покоях. Его родичи двигались параллельно с нами, с обоих сторон тракта, в лесу, выдвинувшись вперёд. И всех нас окружали, по внешнему периметру кирасиры Алексея Кобылы. Кроме этого, в фургонах ехали солдаты, некоторые шли рядом с повозками, повесив за ремень на плечо свои мушкеты и примкнутыми штыками.

Из кареты вышла Марфа. Тоже в кителе и в броне под ним. Вскочила на своего коня, который шёл привязанный за каретой. Подъехала ко мне. Мы ехали с ней бок о бок, касаясь стременами.

— Матушка, ты бы побереглась. Мало ли что⁈ Села бы в карету? — Сказала Марфа.

— И правда, Матушка. — Поддержала Марфу Ксения.

— Ещё чего не хватало. Нет, я поеду на коне. И не надо мне ничего говорить. Вон, лучше Филиппа пересадите из фургона в карету к Фросе. Да пару пистолей ему дайте. А то не дай бог, что с юношей случится, я себе потом никогда этого не прощу.

И Марфа, и мои фрейлины, а так же палатины, удивлённо на меня посмотрели. М-да, за языком иногда надо следить.

— Матушка, а почему ты так переживаешь за этого немца? — Удивлённо спросила Ксения. На Руси вообще всех иностранцев называли немцами.

— Потому, дорогая моя княжна, что Филипп Парацельс будущая яркая звезда медицины.

— Разве Матушка может видеть будущее человека? — Этот вопрос задала уже Агнешка.

— Я предполагаю это, Агнеша. У Филиппа живой, ищущий ум. Он очень талантлив. Я много с ним разговаривала. И я уверена, что его имя ещё станет известным. И потомки будут помнить его. Поэтому, слушаем мою волю и приказ по Корпусу. Филиппа Парацельса, если произойдёт нападение, оберегать, как зеницу ока.

Обоз как раз замедлился. Впереди была небольшая речушка. Моста не было, но имелся брод. Я подъехала к фургону, где сидел Филипп. Он что-то писал. Ещё в Вендене я подарила ему папочку, отделанную кожей. В ней были стопка листов. Так же подарила карандаш. Да, в Европе уже некоторые, особо продвинутые использовали некий прообраз карандаша, который я и Ленка знали по своему времени. Правда этот «карандаш» выглядел странно. Он был плоским. Внутри него был плоский графитовый стержень. С двух сторон его крепили две деревянные палочки. Затачивать его было довольно сложно, но это всё же лучше, чем писали сейчас в большинстве своём стилосом. Такой металлической палочкой, с одного конца острой, с другого в виде лопаточки. Этот стилос знаком был европейцам ещё со времён Римской империи. На Руси тоже им во всю пользовались, выцарапывая им на досках, покрытых воском или на бересте. Ну ещё и гусиными перьями писали. А тут прообраз карандаша. Первый раз я увидела сначала просто графитовый стержень, обмотанный верёвкой в одном случае, чтобы не пачкаться, когда пишешь, в другом тонкими кожаными полосками. А ещё позже у одного немецкого купца увидела вот такой плоский карандаш. После этого сидела и вспоминала, а где у нас месторождения графита? На сколько помнила, в европейской части его нет. Все месторождения на Урале и в Сибири. Графит мне, в итоге, принесли. Я повелела, чтобы его сделали не таким плоским и заключили в специально под него вырезанный паз в обеих палочках. Таким образом, я получила почти современный для меня карандаш. Не совсем, конечно, но всё же. Их сделали мне несколько. Один из них я и подарила Парацельсу. Он был очень доволен. Парацельс довольно безразлично относился к богатству. Был неприхотлив, тем более, ему как бедному студенту, часто приходилось голодать. Больше всего его интересовала именно наука. Он был большим фанатом медицины. В разговорах со мной он осмелился подвергнуть сомнению старинные трактаты известных в древности учёных-философов и врачей. Я с ним согласилась. Но сказала, что нельзя отвергать полностью то наследие, которое оставили они нам. Не отбрасывать всё, а развивать, дополнять новыми знаниями, исправлять, если выявляются ошибочные мнения и трактования.

— Филипп, — говорила я ему, — давай так. Всё, что оставили нам в наследство великие умы прошлого, мы сделаем нашим фундаментом, опорой. Ведь нельзя построить дом, не заложив под него фундамент. Я вижу, что ты всерьёз нацелился на опровержении тех постулатов, которые сформулировали в древности. С одной стороны, это хорошо. Ты, когда сомневаешься в том, что тебе говорят или в том, что написано, не получаешь удовлетворительного для себя ответа, то ты начинаешь искать эти ответы. А значит двигаться вперёд. Именно сомневающиеся двигают науку. Движение, это жизнь, Филипп, движение, это прогресс. Не стесняйся задавать вопросы. А если не может получить на них ответы, тогда ищи сам, экспериментируй, познавай. Но никогда не зацикливайся на одном лишь опровержении уже существующего. Если ты будешь заниматься только этим, то далеко не уйдёшь. Есть такие, которые только тем и занимаются, что пытаются опровергнуть что-то, но при этом ничего взамен не дают. Не уподобляйся им. У тебя светлый ум.

— Ваше Величество, но многие постулаты в медицине сейчас считаются незыблемыми.

— Ерунда. Запомни, нет ничего не зыблемого. Нет ничего вечного. Времена меняются, а вместе с ними меняются и представления об окружающем нас мире. Скажи, Филипп, вот в твоём университете, кесарево сечение у роженицы, какой основной постулат в нём? Можно ли спасти мать, а не только ребёнка?

— Нет. Роженицу в этом случае спасти невозможно. Ведь ей вскрывается брюшная полость. Женщине дают сонное питьё. Она засыпает и уже больше не просыпается. Здесь стоит вопрос о спасении жизни ребёнка. Правда во многих случаях и ребёнок гибнет, даже при кесаревом сечении.

— Вот, Филипп. А тебе скажу, что можно спасти жизнь и матери, и ребёнка. Я уже делала такие операции.

— Правда, Ваше Величество? — Филипп смотрел на меня такими глазами, в которых было неверие и в тоже время ожидание некоего чуда.

— Вот тебе истинный крест. — Ответила ему и перекрестилась. — Поедешь со мной в Москву, я тебя познакомлю с такой мамочкой. А заодно ознакомишься с моим Госпиталем. Это единственное и уникальное лечебное заведение в Европе. Поверь мне.

— Даже лучше, чем здесь, в Вендене?

— Лучше. Там работает больше очень хороших врачей. Особенно я хочу познакомить тебя с руководителем Госпиталя, моей ученицей, Дарёной. Правда она сейчас очень серьёзная и уважаемая женщина. Очень способный и грамотный врач. Сама уже учит других,