Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

— Дочь моя, никакие мы не чужаки, — попытался оправдаться отец Никон.

— А кто же вы тогда? — искренне удивилась Ксюха и немедленно вынесла приговор. — Тогда вы — роботы. Роботы, которые работают на чужаков! Роботы, замаскированные под людей!

Я покосился на Миру. Ну зерно истины тут, конечно, есть...

— Вот ты! — Ксюха указала на меня. — Давно с фабрики?

От удивления я аж прихрюкнул.

— С какой еще фабрики? Я — Вук... Проныра... Мы же не первый год знакомы...Мы друзья... — затянул я старую песню.

Ксюха скорчила такую жуткую рожу, что меня снова передернуло.

— Поганый лжец! Я тебя в первый раз вижу!

— Я — Проныра... Ну же, вспомни...

— Проныра-шмоныра. Не знаю я никаких Проныр. Ты, за кого меня держишь, робот?! За идиотку?!

«За очень опасную идиотку», — мысленно ответил я.

— Давно с конвейера сошел, спрашиваю? — не унималась сбрендившая.

— С какого еще конвейера? Я тебя не понимаю, — честно признался я.

Она почесала щеку, затем локоть и отвесила мне небывалый комплимент:

— А у тебя хорошая звуковая карта и богатый словарный запас, робот.

«Спасибо за любезность», — горько подумал я и попытался оправдаться:

— Я вообще-то человек, а не робот.

— Человек, — ее глаза полыхнули огнем и она навела на меня пушку. — Не смей называть себя человеком, bastardo! Ты машина! Робот! Думаешь, у меня не хватит духа распотрошить тебя и посмотреть, что внутри?

Уж в чем в чем, а в этом я не сомневался. Поэтому включил фаталиста и стал ждать.

К слову сказать, в прошлой жизни я видал одного человека, который считал себя роботом. Это был пациент нашей психушки. До того, как поехать крышей, он служил космодесантником. Видимо, там ему мозги и отбили. На гражданке он женился, завел двух детишек и отлично зарабатывал, будучи космическим дальнобойщиком. Но однажды летним вечером на даче что-то перемкнуло в его черепной коробке, и отставник решил, что он на самом деле боевой робот, получивший приказ уничтожить свою семью. Недолго думая сходил в сарай, взял топор и стал гоняться за супругой и двумя малолетними сыновьями. Благо, жена и дети успели запереться в подвале и вызвать чумовоз. Вскоре за отставником приехала психиатрическая бригада. Рослые санитары с трудом одели его в смирительную рубашку и определили в психушку. Он содержался в отделении для буйных, и я видел его всего несколько раз. Мужик очень реалистично изображал боевого робота. В то время меня сильно повеселило это зрелище.

Но сейчас, вспоминая того пациента, я даже не улыбнулся. А вот Сапог веселился от души. Он, кажется, был единственным, кому понравилось Ксюхино выступление. Ветеран громко хохотал над ней, но когда психичка попыталась открыть по нам огонь, он тут же влепил ей воспитательную затрещину.

— Опусти ствол, дура! Они нужны мне живыми, — сказал Сапог.

У них завязалась перепалка. И этим воспользовался отец Никон.

Капеллан накинулся на Сапога с резвостью дикого тигра, обезоружил и повалил на спину. Сцепившись клубком, как собаки, они катались по земле, пытаясь умертвить друг друга любым способом.

— А вы стойте, где стояли! — рявкнула на нас Ксюха. — Если почую, что вы что-то задумали, всех расстреляю!

В подтверждении серьезностей своих намерений она выстрелила из «Циклона». Вспышка взрыва зажглась совсем рядом и нас щедро осыпало комьями земли и кусочками породы.

— Всех расстреляю! Всех! Всех! Всех! — истерично заклокотала она.

Почти весь поединок капеллан и ветеран шли ноздря в ноздрю, но под конец Сапог стал брать вверх. Тогда капеллан собрал всю свою силу, какая у него оставалась, и врезал противнику кулаком по печени. Сапог тут же ослабил захват, и отец Никон вырвался из его смертельных объятий. Но эта свобода пролилась недолго: стоило капеллану подняться, как ветеран схватил его за ногу и снова повалил на спину. Он сдавил грудь отца Никона коленом, сжал горло своей лапищей. В руке ветерана блеснул нож. Лезвие пронзило сердце капеллана. Он закатил глаза, булькнул горлом и умер.

Сапог вытер нож чистым платком, приподнялся и вразвалочку побрел к своему плазмамету.

От этого зрелища Ксюха пришла в полный восторг.

— Подохла, porko*! — завопила она и принялась палить из «Циклона» в воздух, приговаривая. — Porko! Porko! Porko! Поганая porko! И вы все сдохните! Сдохните! Сдохните!

На этот раз сноровку проявила Профи. Пока Ксюха торжествовала, дредастая малышка молнией метнулась к своему арбалету и выстрелила в Сапога, а я выхватил из кармана «Люгер» и пальнул в Ксюху. Как и предполагалось, она не погибла и даже не поранилась, а тупо вырубилась.

А вот Сапогу не поздоровилось. Стрела вонзилась ему точно в глаз.

Ветеран слегка качнулся, потрогал пальцами рану и древко стрелы. Удивленно посмотрел оставшимся глазом на перепачканную кровью ладонь и рукав комбинезона.

— Слышь, мерзавка, ты мне комбез замарала, — и прохрипев это, он замертво упал на землю.

Я тут же подобрал плазмамет Сапога, а Мира завладела второй пушкой.

— Ты хоть стрелять-то умеешь? — спросил ее Фидель, наклоняясь за своим гвоздеметом.

Было видно, как он обижен тем, что «Циклон» достался не ему — мужику, а какой-то мелкой пигалице.

Ни слова не говоря, Мира подбросила в воздух каменюку и точным выстрелом разнесла его в пыль. На старьевщика эта демонстрация явно произвела впечатление.

Ксюха была в отключке. Мы крепко связали ее руки и ноги проволокой, немного подумав, вставили в рот кляп.

— Надо тут все хорошенько проверить, вдруг еще на кого нарвемся, — сказала Профи, водя арбалетом по сторонам.

— Дело говоришь, — согласился я.

— Кто-нибудь из ваших еще есть в Форте?

— Арчил.

Она насторожилась:

— Что еще за Арчил?

— Кашевар.

— Он тоже, — она повертела пальцем у виска, — ку-ку?

— Да вроде нормальный...

— Вроде или нормальный?

— Нормальный, — неуверенно ответил я. — Но не совсем.

— У вас тут что, эпидемия безумия? — съязвила Профи.

Я почесал затылок:

— А черт его знает... Вполне может быть...

Мы подошли к отцу Никону. Мира пощупала пульс капеллана и сказала, что он умер. Хотя и одного взгляда было достаточно, чтобы это понять.

— Сначала Циклоп. Теперь вот отец Никон... Чайна Рэнд. Смерть забирает лучших, — тихо сказал я.

Помилка опять куда-то запропастилась. Я