Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

в семью. Пара крепко повздорила. А дальше все как в скверной мелодраме. Со словами: «Если ты не будешь моим, то не будешь ничьим!», она ударила предателя кухонным ножом в грудь, а сама выбросилась с крыши стоэтажного небоскреба. Конец фильма.

А вот этой байкой я с Профи поделился. Она сказала, что уже слышала ее. Но в известном ей варианте все заканчивалось гибелью ученого.

— Ты лучше покажи, где тут у вас космопередатчик находится, а то я его найти не могу, — попросила она.

Я показал.

Прибор стоял за шкафом. По виду он напоминал огромную тыкву на высоких ножках, из которой торчал пучок проводов.

— Что это?! — охнула Профи.

— Как что? Космопередатчик! — гордо сказал я.

— Проблема в том, что мы не в сказке, а я ни разу не фея-крестная.

— В каком смысле?

— А в таком, что едва ли я смогу превратить эту тыкву в золоченую карету!

Гигант инженерной мысли обошла кругом космопередатчик. Остановилась. Еще раз обошла.

— Интересно, из какого века эта штука? — она постучала кулаком по «тыкве». — Кажется, я такую бандуру в музее видела. В археологической секции.

— Как думаешь, можно его как-то...

— Разогнать? — Профи хихикнула.

— Ну.

— Слушай, я вообще удивляюсь что он еще работает. Это же натуральное ископаемое!

— Значит, ничего нельзя сделать?

— Это вряд ли. Машина древняя, как дерьмо мамонта.

Тут наши глаза встретились. Я почувствовал, как между нами пробежала искра. Звучит банально, но именно так все и было.

Еще миг, и мы бросились бы в объятия друг друга, но в кабинет вошла Мира. Вернее сказать, влетела. Она выглядела крайне растерянной. «Какие все-таки молодцы, эти ученые. Такие качественные эмоции запалили! — подумал я, посмотрев на взволнованную биогибридицу. — Только вот не вовремя ты пожаловала. Ох как не вовремя!»

— Арчил застрелился, — выпалила Мира.

Я отвернулся к стене и с силой ударил по ней кулаком.

— Sankta merdo! — выругалась Профи.

Как оказалось, кашевар покончил с собой из моего «Люгера», стоявшего на подзарядке. Рядом с телом валялся клочок бумаги: его предсмертное послание. В нем Арчил писал, что он виноват в смерти Гуччи и больше не в силах нести тяжесть своего греха.

Вот сейчас прозвучит гаденько, но больше всего я переживал из-за того, что меня обвинят в оставлении пушки без присмотра. Но, к счастью, никто ничего такого не сказал. И, переведя дух, я, как и все, предался скорби.

А пушку на всякий случай сныкал в карман.

XXII. Чертова железка. Эпилог

На этом месте моя история замедляет свой ход. И я, признаться, этому рад. Приключения приключениями, а отдохнуть бы тоже не помешало...

И нам это удалось на славу. Вволю отоспались, отъелись, почистили перышки. Сожгли ветхую одежду и облачились в новую. А для Помилки Профи собственноручно сшила платье из куска желтого брезента. Оно прекрасно сочеталось с ее резиновыми сапожками со снежинками по бокам. Малая была так рада обновке, что целый час вертелась у большого зеркала в коридоре. Никак не могла на себя налюбоваться.

Потом мы прошли комплексное медицинское обследование. Никаких серьезных болячек оно не выявило. Мира обработала наши раны, назначила какие-то таблетки, а нам с Фиделем, пострадавшим в схватке с симургами, поставила по болючему уколу.

И потянулись безрадостные трудовые будни.

Проблем у нас хватало. Одна из основных — отсутствие среди живых Гуччи, нашего старшего техника. Все оказалось бы не настолько плачевно, если бы нам подсобила Ксюха, которая до недавних пор работала его помощницей, но она наотрез отказывалась исполнять свои обязанности. На выручку пришла Профи, сказавшая, что с радостью заменит обоих. Помогать ей вызвался Фидель. Руки у старьевщика тоже росли из нужного места. Он же стал заведовать кухней.

А Ксюху пока определили на гауптвахту. Там ей самое место.

Тела своих сослуживцев, включая Коменданта, мы похоронили прямо за станцией водоподготовки. Бугорки могил обозначили колышками, к каждому из которых прибили фанерку с именем. Только Сапога лишили такой чести. Так мы отомстили ему за предательство. Фидель, кстати, предлагал вообще выбросить труп этой мрази за пределы силового купола, но я не разрешил. Все-таки мы не звери. В могилу к отцу Никону я положил его катану и Библию.

Меня попросили, как командира, произнести траурную речь. Я попытался, но получилось не очень. Скучно, вяло, с огромным количеством слов-паразитов. Под конец я уже и сам забыл, о чем вещал, и вспомнил, только посмотрев на могильные холмики.

— Стоп, — оборвала меня Профи. — Давай-ка лучше я.

Я был только рад предложению.

Но ее спич мало чем отличался от моего. Такая же нудятина, только еще длиннее. Когда речь зашла о Коменданте, она даже пустила скупую слезу. Все-таки этот голем-паук отчасти был и ее созданием.

Завершив, оратор окропила могилы алкоголем из фляжки и предложила помянуть усопших. Но все отказались.

— Тогда я тоже не буду, — сказала Профи и спрятала фляжку в карман.

Мы все-таки дождались пыжей. Они приехали как-то ночью шумной и пьяной толпой. Говорить о чем-то с этой публикой было бесполезно, хоть я и пытался. Они долго галдели у Форта, жгли костры и стреляли по силовому куполу из мушкетов, но утром уехали несолоно хлебавши.

— Они еще вернутся, — спрогнозировал Фидель.

Чтобы быть готовыми к встрече с непрошенными гостями, мы возобновили дежурства на караулке: один день — я, другой — Мира. Новая напарница показала отличные результаты стрельбы и теперь стала равноправной, если не лучшей, заменой всем моим бывшим сослуживцам. Вообще-то Мира прекрасно обошлась бы и без меня, легко совмещая работу фельдшера и часового. Биогибриду это — раз плюнуть! Но она упорно не хотела раскрывать себя, и мне приходилось поддерживать легенду. Поэтому я исправно ходил на дежурства, а Мира, как и прежде, изображала человека.

Как-то я намекнул напарнице, что пора бы уже открыть ее тайну Фиделю и Профи. Нам и так тут гнить до Второго пришествия, так зачем же все усложнять.

— А давай не будем этого делать, — ответила она.

— Почему? Тебя же все равно расколют.

— Но до сих пор же не раскололи...

Я наморщил лоб:

— И все-таки, почему ты не хочешь открыться остальным?

— Я стесняюсь.

Я хохотнул, но сразу же осекся:

— Ой, прости, я совсем забыл, что биогибриды тоже испытывают эмоции.

— Стеснение —