Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

— Ах, да, у вас же еще есть характер... — рассеяно пролепетал я.

Так мы ничего никому и не рассказали.

А что же Помилка? Может показаться, что мы про нее забыли, а значит, пора восстановить справедливость. Девочка из шара постепенно адаптировалась к жизни в Форте. Хороший сон, регулярное питание и отсутствие на горизонте всякой нечести, вроде пыжей и симургов, сделали ее более подвижной и общительной. Клянусь, у нее даже щечки порозовели!

По словам Миры, комплексное обследование Помилки не выявило у нее никаких странностей и аномалий:

— Перед нами самая обыкновенная девочка-подросток.

— А как же ее паранормальные способности? Левитация, умение метать молнии, холодоустойчивость... — тут я запнулся. — Так, кстати, можно говорить?

— Вполне, — кивнула Мира.

И я продолжил:

— Если она, как ты говоришь, обычная девочка-подросток, откуда у нее взялись эти способности?

— Науке сие неизвестно, — развела руками Мира.

— М-да, а ведь с виду простая девчонка...

— Угу. Девчонка не из нашего мира, которая может запросто испепелить человека.

— Если бы тогда Помилка не поджарила Чучельника, мы бы вряд ли с тобой сейчас разговаривали. Впрочем, у тебя ведь был запасной план, не так ли? Дождаться пока нас выпотрошат, а потом разделаться со злыднем и дать деру...

Мира осуждающе посмотрела на меня:

— Мы вроде бы замяли эту тему. — И, не дав мне опомниться, задала вопрос в лоб: — А тебе не приходила мысль, что она опасна?

— Честно говоря, приходила, — после небольшой паузы вынужден был признать я.

— И?

Я ничего не ответил.

— Может быть, нам стоит ее изолировать? — предложила Мира.

— Ну-ну, сперва изолировать, а потом аннигилировать...

— Не обижайся, я просто предложила.

— Просто, — хмыкнул я. — Я, конечно, понимаю, что тебе есть за что ненавидеть людей, но всему есть свои пределы...

— А Помилка — не человек, — уточнила Мира.

— Слушай, я здесь главный. Так что давай я буду решать, кого нам изолировать, а кого не изолировать. Идет?

— Хорошо. И что ты решил?

— Все остается как прежде.

— Твоя воля. Только потом не говори, что я не предупреждала... — сказала Мира.

Произошедший диалог встревожил и расстроил меня. Но стоило мне взглянуть на Помилку, игравшую во дворе с Профи, как настроение сразу же улучшилось.

Эти двое не расставались с самого нашего возвращения и жили в одной каморе. Они могли часами играть в прятки или в другую чепуху. Профи пыталась увлечь Помилку и компьютерными развлекухами, но безрезультатно: малая предпочитала виртуальным забавам реальные, особенно если они были связаны с двигательной активностью. Профи, ко всему прочему, задумала обучить свою младшую подругу космолингве. Процесс шел медленно, но верно. Впрочем, я уже давно заметил, что Помилка отлично понимает все, что мы говорим.

Профи оказалась хорошим учителем и терпеливой нянькой. Чего не скажешь обо мне. Несмотря на пожалованное мне гордое имя «папаша», отец из меня получался никакущий. Хотя я старался как мог... А у Профи все выходило как-то само собой. Хотя она утверждала, что это ее первый серьезный опыт общения с подростком. Может, все дело в материнском инстинкте?

Помилка просто обожала эту взбалмошную дредастую девицу. Да и я, признаться, тоже стал испытывать к ней некоторые чувства. Искра, что проскочила между нами в кабинете Коменданта, не угасла и, возможно, из нее бы возгорелось настоящее пламя, но я все испортил...

При ремонте пола, я обнаружил тайник. А в нем, о чудо, банка тушенки и бутылка с какой-то бурой жидкостью! Судя по запаху, это был коньяк. «Приготовлю-ка я ужин и приглашу на него Профи», — решил я.

Мы договорились встретиться в восемь вечера у меня в каморе. Чтобы создать хоть какую-то романтическую атмосферу, я накрыл стол клеенчатой скатертью с желтыми гусятами, разложил столовые приборы, зажег окопную свечу и наполнил шлемки разогретой тушенкой. В кружку Профи щедро плеснул коньяка, а себе налил водички. По нашим меркам, это был королевский ужин!

Я не думал, что Профи оценит всю красоту момента. Живя в своей избушке, она питалась гораздо лучше, употребляя и контрабандные продукты, и свежее мясо. Но я ошибался.

— Это самая вкусная тушенка, которую я ела, — сказала она, попробовав кушанье. — У тебя банка осталась?

Я протянул ей жестянку.

Профи принялась читать состав:

— Мука соевая текстурированная, вода, ароматизатор «Мясо», комбижир... Какой бесконечный список! А буковки до чего мелкие! Так, а что там со сроками хранения? — она повертела в руках банку. — Написано, что сроки хранения указаны на дне банки. Посмотрим. Ни фига себе, двадцать лет назад эту баночку запечатали! И еще столько же может храниться!

— Я слышал, что есть такие консервы, которые можно до ста лет хранить, — сказал я.

— Это слишком долго, я бы такое не стала есть.

— А как коньяк? — поинтересовался я.

— Восхитительный! Где взял?

— Нашел в тайнике. А тайник в полу. Наверное, кто-то из прежних жильцов сделал заначку.

— Думаешь, здесь есть еще такие нычки?

— Вполне возможно.

Но где-то между первым комплиментом и второй порцией коньяка я невзначай поинтересовался ее отношениями с Фиделем. Логика моя была проста: они прожили бок о бок не один год и вполне возможно, что между ними что-то было. В ответ Профи влепила мне такую пощечину, что я едва не свалился со стула.

— Фидель мне как старший брат! А ты... ты животное! — вспылила она.

И ушла, прихватив с собой бутылку.

Я сел на край койки и с грустью подумал, что уже давно растерял свои профессиональные навыки. На какой-то миг мне даже причудился Кудрявый Жан. Он осуждающе посмотрел на меня, раздраженно махнул рукой и растворился в воздухе.

Утром следующего дня ко мне в камору постучал Фидель. Не дожидаясь разрешения, он вошел.

— Что стряслось? — сонно спросил я.

Старьевщик выглядел грустным, но волнения на его лице я не заметил.

«Может, Профи ему что-то наговорила?», — подумал я и, поднявшись с койки, принялся натягивать комбинезон.

— Я ее отпустил, — вполголоса произнес он.

— Что ты сделал? Повтори.

— Я отпустил Ксюху, — на сей раз прозвучало четко и громко.

— В смысле, отпустил? Ты хочешь сказать, что эта психичка сейчас свободно здесь разгуливает? — засуетился я.

—