Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

завязке. Лохматый Олег, который регулярно срывался в запой и плакал по любому поводу. Немногословная бабушка-алкоголица Юни, вязавшая всю дорогу свитер. И конечно же, Глория! Нескладная тетенька среднего роста, в очках с круглыми линзами. Бледная кожа, облупившийся лак на ногтях, яркая помада. Одета в безвкусное белое платье с рюшами. В руках неизменная розовая сумочка. Из этой сумочки постоянно что-то выпадало. То очешник, то кошелек, то помада. Короче, не была она похожа на миллионершу.

Я выбрал место прямо за ее спиной и начал свою игру. Отец Назарий объявил начало собрания. Мы представились — и понеслась. Мне как новичку выпала честь открывать собрание. Я ничего особого не придумывал, просто обрисовал свою проблему и сказал, что очень хочу избавиться от пагубной привычки.

Публика похлопала мне. Отец Назарий прочитал что-то из Нового завета. Братья Венедиктовы молча покивали. Лохматый Олег сказал, что я герой, и расплакался. А баба Юни отложила вязание, подошла ко мне и крепко обняла за плечи. Глория не отреагировала никак. Во время моего выступления из ее сумочки выпали какие-то бусины, и она долго ползала по полу на карачках, собирая их.

Когда собрание закончилось, я принялся за работу. Ненавязчиво подал Глории пальто, сделал небольшой комплимент и завязал непринужденный разговор. Она легко пошла на контакт. Я вызвался проводить ее до дома. Глория не возражала. По пути мы разговорились. Оказалось, что она до сих пор работает официанткой в кафе и сильно устает. Только с помощью алкоголя ей удается расслабиться. Но теперь решила завязать, почему и пошла на собрание «АА».

Тут-то меня и посетили сомнения. Зачем миллионерше вообще работать? Сомнения усилились, когда мы подошли к ее жилищу. Это был многоквартирный дом с квартирками-гробами, в которых жили беднейшие наши сограждане.

Мы попрощались, и я сразу же набрал номер своего информатора. Я высказал все, что о нем думаю, и потребовал назад свои деньги. Но он заверил меня, что вся его информация из надежных источников. И попросил не волноваться.

Но чем больше я узнавал Глорию, тем ясней становилось, что меня дезинформировали. Оказалось, что Глория живет в этом гробике не одна, а со своей престарелой матерью-инвалидом, и они влачат почти нищенское существование. А мой информатор вдруг перестал отвечать на звонки и пропал из соцсетей. Короче, надули меня, как последнего лоха.

Но я не бросил ходить на собрания «АА». И все из-за Глории. Я проникся к ней симпатией и не хотел терять из виду. Это была не любовь, а скорее, жалость. И да, наши отношения были чисто платоническими. Мы стали переписываться, созваниваться. Несколько раз встречались в кафе и один раз гуляли в парке. Она оказалась милой девушкой, хоть и немного угловатой. Я искренне хотел как-то помочь ей, так что, когда Глория сказала, что ее матери срочно нужна дорогостоящая операция, я не остался равнодушным. Операция стоила без малого триста тысяч кредов. Я откупорил свою заначку, еще немного занял — так и собрал нужную сумму. Глория долго плакала и не хотела брать деньги. Но я ее уговорил.

Глория сказала, что немедленно займется вопросами, связанными с подготовкой к операции, и попрощалась со мной до следующего собрания «АА», как обычно, в пятницу.

Всю неделю у меня было замечательное настроение, я чувствовал себя окрыленным. Гордился собой, радовался за Глорию. «Может быть, это мое призвание — помогать людям? — размышлял я. — Может, мне завязать с преступной деятельностью и пойти в Армию спасения? Или заняться каким-нибудь другим полезным делом.»

В пятницу я, разумеется, пришел в церковный подвал. И каково же было мое удивление, когда я там никого не обнаружил. Ни Глории, ни братьев Венедиктовых, ни лохматого Олега, ни бабы Юни. Даже пастор Назарий отсутствовал. С полчасика я подождал, а, истощив терпение, спросил про собрание «АА» у настоятеля церкви. Он ответил, что не в курсе, а подвал сдал в аренду одному симпатичному прихожанину. Церковь остро нуждалась в деньгах, а тот предложил хорошую сумму и обещал вести себя благопристойно.

И тут глаза мои открылись. Меня облапошили! Вся эта компашка действовала заодно! Мой информатор, Глория, лохматый, мать его, Олег, гребаные братья Венедиктовы, баба Юни и этот чертов пастор! Как там его назвал настоятель? «Симпатичный прихожанин»? У, сука, встретил бы — прибил!

Но когда наиболее острые вспышки гнева утихли, я оценил профессионализм мошенников. Проворачивать такие дела — это не мелочь по карманам тырить. Видать, они подкованные ребята. Все сделали как по нотам. Мастера!

Сделанный же мной из случившегося вывод очень прост: на каждую хитрую гайку найдется болт с резьбой.

Я хотел было рассказать эту историю Профи, но не решился. Очень не хотелось выставлять себя дураком. Тем более что мне все больше и больше нравилась эта дредастая малышка. Буду откровенен, я уж и забыл, когда в последний раз испытывал подобное чувство.

Помнится, я раньше говорил, что не распечатывал свое либидо только потому, что не хотел заводить служебных романов. Я врал. А если по-честноку — в Форте просто не было нормальных баб. Ксюха, на которой негде ставить пробы, и скромняга Мира — не вариант. Тем более последняя, как оказалось, вообще биогибрид.

Упомянув по соседству слова «биогибрид» и «либидо», я просто обязан сказать одну вещь. Секс с биогибридным роботом невозможен! Любая попытка чпокнуть умную машину заканчивалась ее блокировкой. Ради интереса я как-то спросил Миру реально ли снять эту блокировку, она ответила отрицательно. А потом еще долго подкалывала меня. К тому же с недавних пор действия сексуального характера по отношению к биогибридам стали караться штрафами и тюремными сроками. Об этом позаботился наш президент-экуменист, известный всем моралфаг.

Само собой, все это породило анекдоты разной степени пошлости и несколько городских легенд о существовании подпольных борделей с биогибридами, которых перепрограммировали для любовных утех. Но больше всего мне нравилась вот такая быличка.

Однажды ученые решили создать идеальную женщину. Долго трудились, и наконец изваяли биогибрида Матрену. По-простому Матрешку. Красивую, умную, работящую, понимающую. А так как наши ученые были идеалистами и из всех добродетелей особо ценили свободу воли, то они сделали Матрешку полностью автономной, на чем и погорели... Случилось так что начальник лаборатории по уши втрескался в свое творение. У них завязался бурный роман, который закончился тем, что он ушел из семьи и укатил со своей новой пассией в далекие дали. Но на полпути к новой жизни этот охламон вдруг опомнился и сказал, что все еще любит свою жену и хочет вернуться