Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

Я опустила взгляд, не в силах смотреть Тайлеру в глаза.

— Эфор Эйсхард снова возненавидит меня?

Тайлер заключил меня в объятия и водрузил подбородок мне на макушку.

— Эфор Эйсхард любит кадета Дейрон больше жизни, — шутливо пробурчал он, покачивая меня из стороны в сторону: то ли вальсируя, то ли баюкая и утешая. — И ничто не сможет это изменить.

Глава 59

Напрасно я надеялась, что Аврелиан не поддержит сына в его взбалмошном решении устроить свадьбу через две недели. Может быть, император уже не надеялся на возвращение Веелы, может быть, хотел досадить брату, ведь именно Лэггер настаивал на двойном бракосочетании принцев, или просто уступил просьбе Фрейна. Как бы там ни было, во время ужина — а совместные трапезы в «кругу семьи» теперь проводились чуть ли не ежедневно — Аврелиан сказал лишь:

— На подготовку к моей свадьбе ушел год, но нынешняя молодежь так нетерпелива. — Он пристально посмотрел на меня. — Мой сын совсем потерял голову.

Аврелиан улыбнулся, но улыбка казалась фальшивой, а взгляд прожигал меня насквозь.

— Здесь нет моей вины. — Я вернула улыбку. — Я вовсе не настаиваю на скором бракосочетании. Сейчас я все силы отдаю изучению дара ткача, раз уж судьба и Всеблагой наделили меня им. Он нужен империи.

«Не правда ли, ваше величество? Только поэтому вы и согласились принять безродную девчонку в свою семью!»

— Поделишься, что ты сегодня почерпнула из наставления Кассиана Лиантара? — прищурился Аврелиан, отложив вилку.

Фрейн тоже смотрел на меня. Под пронизывающими взглядами отца и сына я покрылась мурашками. Хуже, чем сдавать экзамен требовательной мейстери Луэ — что уж, в десятки раз страшнее! Хорошо, что я ожидала вопросов и перед завершением работы в архивах полчаса посвящала чтению книги Лиантара.

— Пока я добралась до третьей главы, читаю внимательно, чтобы ничего не упустить, — беспечно пожала я плечами. — Ведь выписки делать нельзя. В первой главе Кассиан Лиантар рассуждает о значении дара для империи, и, кстати, должна сказать, что из его светлости, если бы он не был ткачом, получился бы неплохой поэт! Только послушайте: «Ткач воспринимает мир как ткань, в узорах которой можно различить напряжение нитей, слабину узлов и места истончения…»

— Достаточно, — кивнул Аврелиан. — Рад видеть такое прилежание.

Я выдохнула: ведь, по правде сказать, кроме этого короткого отрывка, который я специально вызубрила, чтобы пустить пыль в глаза его величеству, в голове ничего не отложилось.

Зато факты из наскоро пролистанных книг и документов горели в моем сознании огненными буквами. Теперь я знала, что власть Империи Пантеран основывалась на крови и страхе. Максимилиан открыл первый Разрыв и впустил в наш мир чудовищ. Он продолжил дело своего деда и отца, именно они составили карту линий силы, хотя кто именно и как догадался, что в этих местах можно прорвать реальность, история умалчивала.

Максимилиан создал вещество, навсегда изменившее его кровь и кровь всех его прямых потомков мужского пола. У побочных линий дар разрывника заглушался специальными настоями, а иногда на императорской крови можно было вырастить другой — запретный — дар: ментальный, зеркало или дар ткача.

Я узнала наконец, почему бестии как безумные стремились на запах крови. Кровь разрывника действовала на них как афродизиак, как запах валерианы на кошек, она влекла их с неодолимой силой, да только, попав через Разлом в наш мир, бестии испытывали страшную боль и начинали задыхаться. В их мире атмосфера перенасыщена железом, вот потому и во время Прорывов в воздухе всегда стоит металлический запах. В отчаянии твари ищут облегчения своих мук — человеческую кровь. Снова. Снова. И снова.

Теперь понятно, почему они так неистово злы. Как там говорил папа? «Будто каждой из них под хвост насыпали перца».

Объединив королевства в империю Пантеран, Максимилиан не закрыл Разрывы, он продолжил использовать свой искусственный дар, чтобы держать подданных в страхе. Это продолжалось двести лет! Двести лет в паутине лжи!

Принцы посещали гарнизоны на границах не только для того, чтобы поддержать боевой дух защитников. Как только наступал период затишья и покоя, принц открывал небольшой контролируемый Разрыв и снова впускал тварей. Для этого и принц Ивейл прибыл в наш северный Гарнизон, но в тот день что-то пошло не по плану. Принц истек кровью на бесплодных землях, и на месте его гибели образовался самый жуткий за все годы правления императорской династии Разрыв.

Как будто бы Аврелиана это чему-то научило! Трон под ним и пошатнуться не успел, как император заполучил себе нового ткача! Вот только я не позволю, чтобы династия, прогнившая насквозь, и дальше управляла Пантераном.

— О чем задумалась, моя кошечка? — Медовый голос Фрейна заставил меня вздрогнуть и выдернул из невеселых мыслей.

Принц разглядывал меня с хитрым прищуром, мол, ты ведь помнишь, что бывает с непослушными дикими кошками.

— О своей будущей прекрасной жизни, — в тон ему промурлыкала я. В которой не будет тебя, венценосный засранец!

***

Я думала, что из-за отсутствия времени на подготовку свадьба пройдет скромно и тихо, но, видимо, умеренность не в привычках императорской семьи.

Дворец гудел, как потревоженный улей. Коридоры вдруг заполнились слугами, которые оттирали до блеска каждый сантиметр стен, пола и потолка. Потрепанные гобелены заменялись на новые. Благодаря Эллинор Сивель, которая снова прибыла в сопровождении швей-помощниц, чтобы подготовить для меня подвенечное платье, я узнала, что ко дворцу из южных провинций движутся подводы с живыми цветами: они украсят тронный зал.

— Девочки, поживее! — торопила модистка помощниц, которые и без того сбивались с ног: кто-то прикладывал к моей груди и талии обрезки ткани, подбирая подходящий к моей коже оттенок, кто-то снимал мерки, показывал госпоже Сивель кружева, пайетки и бисер. — Придется ускориться. У нас всего несколько дней. Боюсь, на сон останется мало времени.

— Это всего лишь платье, — проворчала я. — Подойдет любое.

— Любое? — всплеснула руками Эллинор. — Подвенечное платье невесты самого принца Фрейна не должно быть «любым»! Оно должно быть незабываемым! И это не говоря о накидке и перчатках, которые вы наденете во время шествия.

Я почти перестала спать по ночам: нервное перенапряжение давало о себе знать. В первой половине дня мы с Тайлером как одержимые работали в архивах, от усталости и пыли слезились и чесались глаза, но об отдыхе не могло быть и