Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

* * *

И вот мы в Белоруссии. Боги светлые! Как же знакомо всё… То самое поле у Волчьего яра… Оно не распахано и, кажется, погибших здесь никто не собирал…

Нет. Не так. Погибших собрали. Вон там — у дальней кромки леса — ряд братских могил. Памятная доска с надписью: «Здесь, 22 июня 1941 года, при подлом нападении фашистских захватчиков, погибли бойцы Рабоче-Крестьянской Красной Армии». Таблички со списками имён… Обелиски… Спасибо Вам, неизвестные мне люди, собравшие павших и давшие им последний приют. Спасибо Вам, за то, что собрали документы погибших, сохранили их до прихода Красной Армии и передали в нужные руки. Спасибо Вам, люди, за сохранённую Память.

Едем дальше. Вот и Мальцы. Теперь это уже не деревенька на двенадцать дворов, а посёлок почти городского типа. С трудом нашёл тот дом… Точнее — место, где он когда-то был. Теперь здесь типовая трёхэтажка, а место, где мы с Алтаевым спалили фрицевскую технику оказалось под вторым подъездом. Естественно, никаких табличек — невелик подвиг. Но память, память…

Снова едем. К мосту с «тет-де-поном», прямо через то место, где мы с Пашкой покосили фрицевский разведдозор, идёт асфальтированная трасса. Сам мост теперь — вполне себе капитальное железобетонное строение. На том берегу уже нет и следа окопов и воронок. Там, где был когда-то КНП батальона просто кусты. Чему удивляться?.. Время…

Мы снова едем… Чередуются картинки местности за ветровым стеклом, дороги разного назначения и качества стелются под колёса. И воспоминания… Делюсь ими с Кирой, выдавая их за выдержки из прочитанных мемуаров. Она слушает и, кажется, воспринимает мои рассказы именно так, как я их преподношу… И мы едем дальше, а я продолжаю рассказывать…

* * *

Там мы стояли, зубами и когтями впившись в берег вон той речушки, считая патроны в подсумках. Мы продержались тогда до получения приказа на отход и оттянулись вслед за штабной колонной, которую, собственно, и прикрывали. А фрицы — умылись кровью по полной, да так, что даже и преследовать нас не сразу решились.

Там мы сцепились в скоротечной стычке с выкатившимся на нас Боги ведают откуда мотоциклетным взводом. Тогда лично комдив бил по фрицам из именного «Маузера», не забыв примкнуть к нему колодку-кобуру. Отбились, пусть и с потерями. А вот фрицев мы положили всех. А вон там…

Там была последняя контратака нашего старлея. И вон там его могила. Не только его. Рядом со скромным обелиском несколько братских могил. Это постарались белорусские поисковики уже совсем недавно. Подняли многих и многих идентифицировали. Честь и хвала ребятам за их титанический труд.

Снова стелются под колёса дороги и дорожки Белоруссии: то пыль, то гравий, то асфальт под колёсами, и знакомые до боли и скрипа зубовного места…

Красиво вокруг. Также красиво, наверное, было и тогда, в то военное лето… Просто некогда было смотреть по сторонам, любоваться видами. Были другие заботы.

* * *

А сейчас всё вспоминается, будто было только вчера.

Там мы с Пашкой в два винта лупили по наступающей фрицевской пехоте, заставляя их терять темп, залегать и тормозить, отрываясь от сопровождающей брони. И залегшие вон там и там комендачи тоже поддавали огоньку. Я тогда в первый раз увидел расплавившийся ствол «Максима». Наверное, пулемётчик просто забыл залить в радиатор воды. Тогда приказала долго жить последняя наша сорокопятка… А вон там мою снайперку располовинило осколком. Жаль. Хорошая была винтовка. А там…

Там лёг под танк Серёга Веригин… Его могилу нам пришлось поискать. Здесь тоже работали поисковики — вокруг видны следы копа. Но до места упокоения младшего лейтенанта Государственной безопасности Веригина Сергея Владимировича они просто не дошли…

Мы остановились и дозвонились до штаба местного поискового отряда. Сообщили, что здесь у нас захоронение и дождались пока приедет их бригада.

Парни сначала нам не поверили, но потом осмотрели место и начали копать. Вскоре добрались до остатков плащ-палатки. Той самой, в которую мы с Пашкой завернули то, что осталось от Серёги.

— Странно, — сказал старший поисковиков, — Снаряд в него попал, что ли?

— Нет, — отвечаю я, — он подорвался вместе с танком. Я читал мемуары очевидца.

— Ага. По мемуарам и нашли?

— Да.

— Ну… И такое бывает. А кто это был в мемуарах не сохранилось?

— Подожди, — делаю вид, что копаюсь в электронной книге, — Там не совсем мемуары. Там выдержки из ЖБД. Так… Вот: младший лейтенант Государственной безопасности Веригин Сергей Владимирович, ИО начальника Особого отдела 113-й СД. По приметам — его могила. Там ещё орден «Красной звезды» должен быть, медаль «За отвагу» и ТТ. Ну… Так генерал Киреев в своих мемуарах написал.

— Ага. Парни! Гляньте в свёрток. Там, вроде, «Красная звезда» должна быть, «Отвага» и тэтэшник!

— Есть! И то, и то! — доносится от раскопа через пару минут.

— Ага. Значит это тот младлей и есть. А что за мемуары?

— Генерала Киреева. «Особые отделы Юго-Западного военного округа». Малым тиражом печатались — что-то в районе пары сотен экземпляров. Валялись по военторгам и библиотекам воинских частей до перестройки, а дальше в запасниках, пока не списали и не распродали за ненадобностью. Обычное дело, в общем. Просто надбавка к генеральской пенсии. Я эту книжку нашёл и прочитал только потому, что там дед мой двоюродный упоминается.

— Ну да. А там ещё кто упоминается?

— Старлея ГБ Артюкова С. В. мы уже видели. Там обелиск стоит — всё чин чином. Младлея Веригина С. В. вот подняли сейчас. Ещё в той книжке расписаны места захоронения сержанта милиции Алтаева П. М. и сержанта Пряхина А. С. Да вот! Смотри, — нахожу, наконец, место в мемуарах, отведённое нашему Особому отделу, — Там даже примерные координаты указаны. А Пряхин А. С. — дед мой и есть.

Передаю НШ отряда электронную книгу.

— Так… Ага… Ага… Ну… Понятно, в общем. Знаю оба эти места. Там, кстати, их тоже вооружёнными положили. Уважали, наверное. Там, где эти две могилы так же, как рядом с Артюковым — наши бойцов поднятых хоронили. В общем, мемориалы небольшие и там, и там. Поедете деда навестить — не промахнётесь.

— Понятно. Спасибо. А что с Веригиным дальше?

— Да тут дело ясное. Посмотрим родственники у него есть, нет. Если есть у него кто, и