Русь - Виталий Манческо

обласканный редким солнцем, под пение волн, ноги его привели к памятнику отца основателя этого города. Огромная гранитная глыба, с десяток метров длиной и несколько метров ввысь, стояла здесь чуть ли не тысячу лет. Величественный постамент, походил на пронзительную молнию, гром небесный: его неведомое могущество стремилось вперёд, острые ребра пронзали окружающий воздух, а безмятежное спокойствие, навевало неведомый страх. На вершине грозного исполина, когда-то давно возвышалась медная статуя всадника, так во всяком случае рассказывал дед. Это был основатель города, бывшей столицы, великого Княжества, только сейчас, от былого величия, остались лишь копыта коня, да сапоги праотца.

Друг детства

Ещё на подходе, из далека и это было первое, что бросилась ему в глаза, Данила увидел огромную массу людей, несметную толпу. Сотни душ, да пожалуй их было несколько тысяч, обступили величественную глыбу, на которой подле осколков статуи, стоял всего один человек. Толпы людей, со всех сторон, брели к пьедесталу одной серой массой, сосчитать которую уже было нельзя. Они словно рой муравьев, продолжал стягиваться все ближе и сам того не заметив, Данила попал в поток человеческих тел. Людская волна принесла его к самому основанию постамента.

Невысокая, щуплая, фигура парня на пьедестале, стояла точь-в-точь в таком же кожаном черном пальто какое было на нем, только оно было настежь распахнуто и из под него зиял алый свитер. У него был строгий, почти идеальный овал лица, пышная витиеватая шевелюра, круглые очки в тонкой оправе и аккуратно подстриженные черные усы. В возвышающейся над остальными персоне, Данила узнал своего давнего школьного друга – Леву Бронштейна. С ним они познакомились в раннем детстве, ещё в песочнице, перед их общим подъездом. Потом они учились в одном классе, ходили в гости друг к другу, вдвоем играли в компьютерные игры, вместе занимались боксом, играли в шахматы, читали книги и советовали их друг-другу, вместе ходили в бассейн, а в старших классах гонялись за одной и той же девчонкой (Машей Соколовской). Одним летом, когда обеим уже исполнилось по семнадцать, семья Левы переехала. С той поры они виделись всего несколько раз, когда учились в университетах, да и то, каждый раз по чистой случайности. Лева учился на юридическом, в другой части Княжества и увлеченно интересовался идеями идеального общества, справедливости, революции. Интересы Данила, витали ещё в беззаботной и полной безудержного веселья юности: вечеринки, девчонки, выпивка и вновь, все то же, по кругу, до самого рассвета. Последний раз они встретились когда обеим было по двадцать три года. Неожиданная встреча, предвещавшая пышные разговоры, полные былых воспоминаний, продлилась недолго, почти что в абсолютном безмолвии они выпили по банке компота, в одном из баров около центра, и так же молча разошлись, на прощанье каждый лишь буркнул: «Ну пока».

С тех самых пор прошло десять лет, а его друг казалось совсем не изменился собой, вот только от кухонных теорий заговора он перешел к настоящим политическим лозунгам.

Ветер играл с расстегнутым плащом, выставляя напоказ гордую грудь в алом свитере, руки Левы эмоционально летали в разные стороны, а из самого сердца неслись пламенные речи:

«Когда-то, давным-давно, наши праотцы, наши прадеды отстаивали идеалы… Великие идеалы свободы! Они были героями, защищающими наше светлое будущее и свобода стояла на первом месте в сим светлом мире. Чистая, не обремененная волей тирана, не скованная цепями рабства – свобода. Ведь именно она – воля, есть чистым воздухом, кислородом необходимым для жизни. Кто есть человек скованный волей другого?.. Зверь загнанный в клетку, посаженный на толстую цепь аль скотина безвольная, безропотно ждущая своей скорбной участи?! Именно это и есть человек не свободный, скованный крепостными кандалами.

Однако так вышло, что родился я человеком, как и каждый из вас. Дух свободы я впитал с молоком матери, я им дышал, я им жил и именного того, я и стою сейчас перед вами. Без воли мыслить я не могу, как не могу и жить без неё. Независимость и счастье есть главной природой людской, а все что за пределами их превращается в тлен. В сущности бытия людского заложены эти законы и никто не вправе попирать ими. Никто! Никому не дано право такое – человека свободы лишать. Нет таких полномочий у бога, а другому человеку, тем более, сии права не даны.

Сколько она стоит – свобода?.. У неё нет ценника, она дороже жизни – бесценна она. Ибо воля первична, ибо только она рождает стремление к жизни. Отбери у человека свободу – он превратиться в товар, а коль станет товаром, то и собой быть перестанет. Так и сгинет жизнь на нашей планете – в угоду власть имущих господ.

Мы и так живем, как в хлеву обветшалом. Не живем даже, а существуем! Взглянуть, что за забором твориться… да ведь не дают делать этого, скрывают от нас. Дабы не увидели как люди живут, да того же не захотели. Нет у нас свободы – нет! Теперь же хотят последнее отобрать – право дышать. Ведь с новым указом и вздохнуть-то нельзя будет, коль барин не дозволит.

И вытекает это все из неравенства – в нем скрыта вся несправедливость этого мира! Кому-то довелось родиться удачно и он владыка всего – жизни хозяин, а другой человек неудачник выходит и всего лишь того, что родился не там, да не вовремя. Свободы давно уже нет у нас, а сейчас кроме жизни и душу забрать пытаются!

Однако вера живет в моем сердце – мечта о прекрасном будущем, где не будет места несправедливости, где все люди будут равны, а свобода будет как воздух – всегда и везде. В будущем этом, не будет господ и холопов, не будет голода и нужды, не останется места невежеству, а свобода, справедливость и счастье станут главными постулатами конституции – законом верховным.

Когда-то, давным-давно, наши праотцы, наши прадеды отстаивали идеалы… Великие идеалы свободы! Так не посрамим же память предков наших, не забудем подвигов их великих – выступим за свободу, против тирании и деспотов.

Братья и сестры – люди свободные, выйдем же завтра на решительный марш. Пройдем по улицам, выкажем протесты, заявим о праве людском. Воспоем гимн свободе! Выкажем ей уважение!

Расскажите о митинге этом близким, друзьям и просто прохожим. Собираемся здесь – завтра в полдень. Ибо если не сейчас, то лишат нас последнего – заберут наши души!

Да прибудет с вами свобода!» -восторженным гласом, друг детства, завершил свое выступление.

Лева поднял руку вверх и толпа взорвалась всплесками солидарности.

Каждое слово товарища, растворялось в голове у Данилы подобно ложке меда погрузившейся в чашку горячего чая. Со всех сторон раздавался одобрительный ропот, шепот этот подобно древнему заговору проникал внутрь него, наполнял сущность его, заставлял сливаться с окружающей массой. И хоть с многими идеями Данила был не согласен, однако сейчас, средь толпы, идеи сторонние ему – становились его собственными. В одночасье чуждое стало родным.

Едва Лева завершил свою искрометную речь и настала тихая пауза, так практически сразу Данила протер лицо скинув печать забвения, после перевел дыхание и стал прорываться наружу, за пределы беснующейся и разгоряченной толпы. Голоса людей надрывались, глаза блестели огнем, а руки их напоминали корявые корни деревьев, что вылазят из под земли на поверхность и о которые вечно цепляются ноги. Возгласы, крики, споры, тихое роптание, возмущение, нахальная толкотня, все это мешалось с запахом тел людских, смрадом перегара да пота и создавало невыносимую духоту да гнетущее напряжение.

Насилу прорвавшись на волю, из кольца безумного стада, он отошел на пару десятков шагов в сторону, протер стеклянные глаза и вдохнул свежего воздуха. И как только он оказался за пределами серой массы, так сразу и сознание вернулось к нему. Лева уже спустился на землю и фигура его растворилась средь толпы, на его место поднялся очередной спикер и по новой завел шарманку для жаждущей публики. Сейчас же, глядя со стороны, масса людская предстала ему