Путь хирурга - Валерий Александрович Гуров

— Потому что его имя запечатали в пятом круге и стерли из всех ритуалов.

Имя Смотритель так и не назвал, но все помнили, о ком речь.

Архимастер Искажающих.

Закрыватель.

Тот, кто мог остановить восстание… а после обнаружил заражение сразу в двенадцати стилях — и вырезал их на корню. Он остановил распад времен до Сшивания Империи.

Но цена была такой, что сама его суть стала вместилищем поражённых стилей… С тех пор его не тревожили. Потому что последний, кто его задел, вырезал целую эпоху.

— Ты уверен, Смотритель? — спросил Иван Ланских, помнивший архимастера не по хроникам, а по голосу.

Агапов не ответил. Он лишь медленно шагнул к плите в центре зала и приложил ладонь к впадине в камне — туда, где сходились линии запечатанных стилей.

Загорелось сразу, и в воздух пошел густой дым, линии засветились горячим белым.

Шестеро встали одновременно. Седьмой наклонился к дыму, будто узнавал старую боль.

Слов больше не потребовалось. Решение уже вибрировало в каждом шаге, в каждом взгляде. Империя готова была вынуть из недр веков то, что когда-то уже спасло её ценой целой вырезанной эпохи.

Но пока…

— Найдите причину сбоя, — процедил Агапов.

Семеро мастеров кивнули молча.

Глава 8

Масляные лампы горели тускло, бросая мерцающие тени на каменные стены, испещренные символами и надписями. Тишина была гнетущей, и даже дыхание казалось слишком громким, а звук шагов оглушал, как треск хвороста в ночном в лесу. Мои ступни едва слышно царапали каменный пол.

Разговор Совета врезался в память. Каждое слово, там произнесенное, укрепляло убеждение, что перепись — это всего лишь удобный способ от меня избавиться.

Я слишком опасен, слишком непредсказуем для их устоявшегося мирка. И теперь каждый из них готов сделать все, чтобы я не пережил завтрашнее утро.

Запомнились и детали. Астахов замогильным голос уверял, что некий Орден «уничтожит всех, если узнает о сбое…». Звучало это так, будто где-то высоко, выше всех двенадцати школ, существует кто-то еще более опасный, еще более беспощадный. И Астахова этот таинственный орден страшил намного больше, чем Школа Полуденного Морока, чей боец пришёл предъявить своё право на меня.

Что ж. Посмотрим, удастся ли применить извечное: врач моего врага — мой друг.

Пальцы невольно пробежали по шраму на груди. Он снова пульсировал, тихо отзываясь болью…

Завтра утром всё по задумке Учителя должно закончиться. Вот только я не собирался сдаваться без боя. Смерть была слишком привычным спутником в моей прошлой жизни, и я давно научился смотреть ей прямо в лицо.

Внезапно впереди послышался осторожный шорох. Я замер, прислушиваясь. Кто-то явно крался по коридору, стараясь ступать бесшумно. Мгновение спустя можно было разглядеть тонкий силуэт, продвигающийся вдоль стены. Хм… я сразу узнал того самого мелкого паренька, который куда-то сбежал во время моего боя с Демидовым.

Понимая, что мы встретимся, я спрятался за выступом стены, выжидая момент. Паренек приблизился почти вплотную, напряженно оглядываясь, явно опасаясь быть застигнутым врасплох. Взгляд его бегал, как у загнанного зверька, дыхание было частым.

Я резко шагнул вперед, перегораживая ему путь.

Парень от неожиданности подпрыгнул и едва не закричал. Я, закрыв его рот ладонью, схватил мелкого за воротник и притянул к себе.

— Ты чего здесь делаешь, паразит? — тихо спросил я, глядя ему прямо в глаза.

Паренек побледнел, начал извиваться, отчаянно пытаясь освободиться из захвата.

— Я… я ничего! Просто в туалет… Мне приспичило, отпусти!

Он с явным отвращением отдернул шею, словно одно мое касание вызывало у него физическую боль. Тут же брезгливо вытер место, где только что была моя рука.

— В туалет, значит? — усмехнулся я. — А по дороге решил послушать, о чем старшие говорят, да?

— Нет, ты неправильно понял…

Голос парня дрожал, взгляд метался из стороны в сторону, и это выдавало его с головой.

— Я ничего не слышал! Честно! А ты сам тут что делаешь? Ты же вообще… сбившийся!

Последнее слово он почти выплюнул мне в лицо, с отвращением отводя взгляд.

— Сбившийся или нет, но ты-то нормальный ученик, — прошептал я с угрозой в голосе, усиливая хватку. — Значит, прекрасно понимаешь, что будет, если я сейчас отведу тебя к Астахову и скажу, где ты ошивался ночью, вместо того чтобы спать.

Паренек мигом перестал сопротивляться. Вытянувшись, замер, словно кролик перед удавом. Глаза расширились от страха.

— Н-не н-надо… — заикаясь, выдавил он.

Я внимательно на него посмотрел, стараясь понять, кто передо мной. Обычный стукач, доносящий за лишний кусок хлеба, или просто любопытный дурак, не понимающий толком, куда лезет?

Решение принял мгновенно. В таких случаях выигрывает тот, кто первым действует. Терять мне нечего — учитель уже всё решил на мой счет. А вот паренька можно использовать. Я сильнее прижал его к стене, чувствуя, как дрожит его тело.

— Пойдем, паразит. Думаю, учителю будет очень интересно узнать, кто тут шляется по ночам и подслушивает.

— Нет же, стой! — взвизгнул он почти умоляюще. — Я ничего не расскажу, не скажу, что тебя видел!

Я приблизил лицо ближе, всматриваясь в его испуганные глаза. Он панически замотал головой.

— Отпусти… Я ничего не слышал, никому не скажу! Только отпусти!

В конце коридора послышались шаги — шла стража. Парень застыл, испуганно вцепившись пальцами в рукава своей куртки. Я же действовал без лишних раздумий — быстро затянул его в нишу за дверным проемом. Там крепко удерживал его за шкирку, снова прижав к стене.

Шаги приближались.

— Ну, что, сдать тебя сейчас страже или нет? — шепотом проговорил я ему прямо в ухо. — Решай, быстро.

— Н-не н-надо… — он снова начал заикаться.

Шаги прошли мимо, не задержавшись ни на секунду. Парень облегченно вздохнул, но я не убрал руку, всё так же удерживая его.

— Не сдам я тебя, — сказал я чуть мягче. — Но теперь ты у меня в долгу. Понял?

Паренек отчаянно закивал, боясь даже лишний раз моргнуть.

— Да-да, понял, только отпусти!

Я ослабил хватку, чтобы ему было легче дышать, но не отпустил полностью.

— Как тебя зовут? — спросил я, не отводя взгляда от его побледневшего лица.

Уж у этих-то были имена, вот он мне своё и скажет.

— Я… Яков, — быстро ответил он. — Яков меня зовут.

— Хорошо, Яков…

Я, наконец, отпустил его. На плече куртки ткань от моей хватки