Железный лев. Том 4. Путь силы - Михаил Алексеевич Ланцов

бы закрывал все потребные нужды. Да и там — в землях Шемахи только предстояло увеличить добычу, явно неготовую для таких задач. Всё ведь кустарно, практически вёдрами черпали.

Из-за чего волей-неволей Лев Николаевич обратился к каменному углю. Не самолично. Времени и сил у него на это не хватило бы. А нашёл подходящего исполнителя и выделил ему ресурсы. Сам же только контролировал и направлял.

Как мог.

Выбрав в качестве первоначального акцента самое удобное для Казани Западноуральское месторождение. Так-то его здесь и на 1850 год разрабатывали, но в крайне ограниченных объёмах. Просто в силу несовершенства технологий, скудности инвестиций и маленького объёма вовлечённых людей.

Позже, как знал Лев, в советские годы тут развернутся во всю ширь. Потом, правда, дело скиснет. В 90-е. Дескать, не рентабельно. Но оно и понятно. В те годы был взят курс на признание всего сложнее выкачки газа с нефтью нерентабельным для России.

Здесь же граф начал вкладываться.

Всем.

И деньгами, и технологиями. Подтянув и Казанский университет, который для него выступал этакой базовой научно-технической и опытовой платформой. А также привлёк разных специалистов, которые приносили самые передовые решения по эксплуатации шахт буквально со всего мира. Ну и сам Лев Николаевич делился своими скудными, но важными знаниями, явно и решительно опережавшими эпоху. Что дало просто взрывной эффект…

— Как ваше самочувствие? — поинтересовался старший смены, во время спуска.

— Тревожно, — не стал лукавить граф.

— Свод давит?

— Да… у меня хорошее воображение. Я легко могу себе представить, что вот это всё, — повёл он рукой, — просто просело. И нас тут завалило.

— Подкрепления, Лев Николаевич. Подкрепления. Видите? — указал он на деревянные арки. Довольно бесхитростные. Сверху поперечина, лежащая на столбах, что шли вдоль стенок.

— И выдержат?

— Должны, — улыбнулся старший смены. — Умные головы из университета что-то рассказывали про максимальное давление на сжатие вдоль волокон, но я, признаться, ничего толком не понял. Мне оно и не надо. Достаточно, что они заверили — сдюжат такие подкрепления.

— Ясно, — кивнул граф, явно не испытав от слов собеседника какого-либо облегчения.

Мерно поскрипывали колёса вагонеток. Видимо, где-то смазки не хватало. А по полу шахты вниз уходила половинная колея от той, что принята на железных дорогах. То есть, полуметровая с совсем лёгкими рельсами. Тяжёлые-то тут и не нужны. На ось нагрузка смехотворная, как и скорости.

Освещение мерцало.

Тревожно.

По стене наклонной шахты под самым потолком шёл электрический кабель с прикреплёнными к нему лампами накаливания. Несуразными ещё. Опытовыми.

Их только-только наловчились делать в лаборатории Казанского университета. С хоть сколь-либо адекватным ресурсом. Тусклые, конечно. Но и такой вариант — хлеб.

Медные провода обматывали льняной тканью, пропитанной каучуком. На горячую. Пока тот ещё жидкий и липкий. Не поливинилхлорид, конечно, но тоже неплохо. Контакты запаивались оловом, чтобы не искрили. Ну и герметизировались или смолой, или опять же каучуком.

А потом ставились лампы…

Они очень напоминали лампу Лодыгина. Герметично запаянная стеклянная колба имела внутри пять угольных стержней, выступающих в роли нити накаливания. Не одновременно, а включаясь последовательно, по мере перегорания. За счёт чего, равно как и откачки воздуха из колбы, удалось достигнуть ресурса в восемьсот — тысячу часов. То есть, где-то месяц — полтора. Небогато, но уже хоть как-то осмысленно и практически значимый результат. Можно использовать.

Главный минус — яркость. Она получалась скудной, во многой из-за того, что пытались выжать максимальный ресурс. Впрочем, для шахт и такого света вполне хватало, во всяком случае это было намного лучше, чем ничего. Или уж тем более, чем любые лампы горения, выжигающие ценный кислород.

Вообще, над освещением в Казанской университете много работали.

Кроме ламп накаливая, более-менее выносливых, но крайне слабосильных, удалось разработать угольные дуговые лампы. Сначала опытные в пару стержней, а потом батарейные — по пять пар, чтобы хотя бы несколько часов работали.

Их и выпуск наладили.

Сначала для нужд торжественного освещения Казани. А потом и в Санкт-Петербург с Москвой стали заказывать, и за границу. Благо, что патентами там всё удалось обложить дай боже. В несколько слоёв. Да и действовали они через специально созданную английскую компанию, выступавшей в роли экспортной прокладки, напрямую не ассоциированную со Львом.

Кроме того, в университете усовершенствовали знаменитую лампу Дэви. Шахтёрскую. Взрывобезопасную.

Строго говоря, это была обычная масляная или керосиновая лампа, область горения которой защищала мелкая сетка. Из-за чего при попадании на неё снаружи облака горючих газов поджигание их не происходило. Огонь обрывался на этой сеточке. Просто, но действенно.

Так вот — на её базе, сделали несколько вариантов ярких карбидных ламп. Разные. Которые также стали продавать, передав изготовление лояльным смежникам. Каждый делал что-то своё. Кто-то прожектора, кто-то простые переносные лампы, а кто-то и совсем маленькие лампы, пригодные для ношения на касках.

Да-да.

Касках. Шахтёрских.

Их первую партию уже изготовили из тонкой стали. И теперь проводили опыты да наблюдения, чтобы потом довести до ума…

Наконец, вагонетки спустились.

Пневматический локомотив фыркнул и остановился.

Изначально хотели паровозы без топок использовать. Ну, с накачкой горячим паром от стационарных котлов. И даже испытали опытный образец. Но сразу отказались из-за высокой температуры пара, а там, в шахтах и без того было отнюдь не прохладно. Вот пневматикой и занялись. Тем более что лишний воздух, он там совсем не помешает.

— Подземный мир… — покачав головой, буркнул Лев Николаевич осматриваясь.

— Так и есть, — согласился с ним старший смены с улыбкой. После чего начал распоряжаться, руководя работой ребят.

В этот раз вместе сменой в забой спустился граф, выступавший заказчиком и главным инвестором развития шахты.

Зачем?

Работники не понимали. Но смотрели на него куда более уважительно, чем раньше. Не испугался. Всем интересуется. Спрашивает. Осматривает людей пересменка, которые пялятся на него как на белую ворону. Их ведь не предупредили.

Впрочем, сильно не тушевались.

Устали.

Им было не до этого.

Краткая сдача работ. Осмотр разрабатываемого участка. Перевод стрелки, перегонка пневматического локомотива к вагонеткам сдающейся смены. Уже с углем.

Ну и, наконец, ударили по рукам.

Подписали акт.

И уставший наряд отправился наружу под звуки попыхивающего локомотива. А новая бригада занялась приготовлениями к работе.

Они прокладывали поближе ветку для вагонеток. Типовыми секциями, собираемых на болтах. Удлиняли чугунные трубы, по которым шёл сжатый воздух для пневматических отбойных молотков. А их таки сделали.

Изначально Лев хотел электрические.

И Якоби реализовал задумку. Дело-то нехитрое. Но опыты показали — сильно искрят щётки, через что слишком опасно применять в шахтах. Поэтому пришлось спешно пневматические «рожать», благо конструктивно