Железный лев. Том 4. Путь силы - Михаил Алексеевич Ланцов

— Это всё крайне увлекательно, но как это доказывает связь с Тамплиерами?

— Тайные знания. Судя по всему, Лев и люди, которые его окружают, ими обладают.

— А если нет?

— Всё говорит о том, что это так. В Санкт-Петербурге даже ходят слухи, что Лев — колдун, который советуется с какими-то древними богами. Поговаривают, что он может проклясть человека именем какой-то Хозяйкой пепла, запустив превращение его в живого мертвеца. В ходячий труп, вроде тех ужасов о восставших мумиях, которыми иногда пугают. Пустив по его следам мистических псов.

— Вздор! Вы верите в этой?

— Я пересказываю вам слухи. Если же хотите факты, то его особняк в Казани украшают две огромные статуи. Одна изображает эллинскую языческую богиню Афину, а вторая — египетскую Сехмет.

— Сехмет? Кто это? Никогда о ней не слышал.

— Стройная женщина с головой львицы. Богиня войны, палящего солнца и яростной мести. Олицетворяла солнечный зной и разрушительную силу солнца. Древние считали, что её дыхание создало пустыню. В мифе о наказании рода человеческого за грехи именно Сехмет отправляется истреблять людей.

— Странный выбор.

— Афина — богиня мудрости и знаний… и войны. Сехмет — богиня войны и яростной мести. Их сочетание в дополнение к той мистики, которая окружает Льва, читается вполне однозначно. Он начал войну и месть. С умом. Выходка с лордом Палмерстоном очень показательна.

— А где там ярость в его выходке? Я бы скорее на трикстера подумал, чем на яростного мстителя.

— Её время, я думаю, ещё не наступило. Судя по тому, что я увидел, он готовится. Но и трикстером его нельзя назвать. Он сумел ТАК запугать этого ирландского пса, что у того от одного упоминания имени Льва начинается тик и икота. Кроме того… — гость замялся.

— Говорите, что там?

— Лев выбросил лорда Палмерстона связанным в трущобах. Где с ним обошлись самым мерзким образом: и били, и унижали, и пользовали. Сверху к этому был сожжён архив его ведомства. Да и английское посольство в Санкт-Петербурге за последние годы дважды сгорало. Думаете, что это случайное совпадение? Мне кажется, что это демонстративное действие. И да, этот самый лорд очень боится того проклятия, что превращает человека в живой труп. По его словам, он чудом избежал столь печальной участи.

— Страшные вещи вы говорите. Ну, допустим. И кому этот отчаянный собирается мстить?

— Очевидно, не нам. Иначе бы он не прислал нам то письмо. Да и при нашей встрече, он был холоден, но не агрессивен.

— Что-то ещё?

— Самое вкусное, Ваше Святейшество. Самое вкусное. — улыбнулся гость. — Я познакомился с ним при очень интересных обстоятельствах. Он явился к главному банкиру России и обсуждал с ним создание нового банка с большим количеством отделений и филиалов.

— Вот как? — оживился Папа.

— Я мысленно заменил филиалы с отделениями на комтурства, то есть, прецептории и командорства… и мне показалось всё это крайне знакомым. Тем более что главной целью он предложил облегчение денежных переводов и платежей.

— А деньги?

— У Льва много денег. Откуда они — неясно.

— Те железные векселя?

— Нет, не только. Настоящие деньги тоже. Фунты-стерлингов, преимущество. У меня сложилось впечатление, что кто-то из Великобритании вкладывает в него огромные средства. Миллионы и даже десятки миллионов фунтов. Ещё и британские рубины, которые по легенде он добывает где-то на болоте в Сибири, что тот ещё вздор. В него может поверить только совсем не знакомый с горнорудным делом человек.

— А тот задуманный им банк… что с ним случилось? Вы ведь спугнули их разговор.

— Господин Штиглиц запретил мне появляться у него на пороге. Посол Англии же бы на следующий день экстрадирован, став персоной нон грата. Император просто отдал ему верительные грамоты и выгнал из России.

— Но вы же что-то узнали?

— Они встречались. Штиглиц и Толстой. Несколько раз. Сначала вдвоём, потом с рядом других лиц, личности которых установить мне не удалось. После чего, как я понял, дело пошло. Банк нашего барона-протестанта казна решила национализировать, сделав Центральным банком страны. При этом Штиглиц там становится управляющим. Деньги же, в облигациях и векселях, которые он получает за национализацию, пошли на вхождение в новый Сберегательный банк России.

— Тот самый?

— Тот самый. По непроверенной информации Лев Толстой вложил туда двадцать пять миллионов рублей. Часть в ценных бумагах, частью в живых деньгах, частью в драгоценных камнях.

— Серьёзно⁈ — ахнул Папа. — Откуда у него СТОЛЬКО⁈

— Это всё проверить, увы, невозможно. Просто в уставном документе это написано. Что, дескать, это его доля и он отвечает этими средствами.

— Интересно… очень интересно.

— Орден разворачивается, Ваше Святейшество. Быстро. Решительно. Опираясь на всецелую поддержку правительства России. Практически всё окружение императора так или иначе с ним связано.

— И всё же, это не доказательства.

— Неужели таких совпадений мало?

— В таких делах? О да… Ошибка может стоить нам слишком многого.

— Достоверно известно, что во время одного из приёма у императора в прошлом году, куда был приглашён Лев Толстой, случилась игра в фант[1]. И дочь императора Мария Николаевна загадала графу рассказать секрет, который бы перевернул весь мир. Или хотя бы его потряс. — голосом заговорщика произнёс гость.

— И что же он поведал?

— Он заявил, что на картине «Тайная вечеря» Леонарда да Винчи по правую руку от Христа изображена Мария Магдалина[2]. Хотя все почему-то считают её апостолом Иоанном. А ключом к отгадке является композиция всей картины в форме литеры «М». Для Богоматери фигура слишком юна и свежа, поэтому это возлюбленная Иисуса. Апостол Иоанн же там исключён, по его словам, так как персона выглядит крайне нежно и женственно, будто молодая женщина, а не взрослый мужчина. Иоанну ведь на момент тайной вечери было от двадцати до тридцати лет, а значит у него в этом возрасте уж точно имелась бы растительность на лице. Обычаев же бриться у древних иудеев не практиковалось.

— Кхм… — поперхнулся Папа, несколько выпучившись.

— Да, Ваше Святейшество. Он считает, что там Мария Магдалина, которая, по словам Льва, была возлюбленной Христа и являлась той самой чашей Грааля. Символической. Ибо родила ему. И тот род, через который нас ждёт спасение и защищали Тамплиеры.

Гость замолчал.

Папа завис.

Минуты две или даже три сидел, молча глядя на собеседника. Потом резко поднялся, словно спохватившись, и направился к полкам с книгами. Немного порылся. Достал нужную. Большую. Полистал её. Нашёл нужную страницу. Повернул книгу поперёк и, взяв лупу, начал изучать весьма точную гравюру, сделанную с «Тайной вечери» для отчёта Святому престолу лично Леонардо.

— Литера «М», — пробормотал Папа, проведя по гравюре пальцем.

А потом