Железный лев. Том 4. Путь силы - Михаил Алексеевич Ланцов

— Я не уверен…

— Должны же мы проверить, что у нас получилось? Если грузовик не может выдержать недельного перехода, то для армии он не годен совершенно.

— Я могу отказаться?

— Никак нет.

— Но ведь в случае провала…

— Вы знаете до винтика, как они устроены. У вас будут механики и машинисты. Вы организованной группой пойдёте. С вами я могу выделить десяток из экспедиции для охраны, чтобы чего не вышло. Какой провал? Запчасти по отчётам особенно не горят. Что может пойти не так?

— Какая-нибудь непредвиденная поломка.

— Остановитесь. Отремонтируетесь. И продолжите пробег. Всё. Готовьтесь. Послезавтра поутру выезжаете. Я пока согласую с губернатором маршрут, чтобы он документы выправил.

Сказав это, Лев хлопнул инженера по плечу и направился к своему экипажу. Конному. Который пора бы было уже заменить на механическую лошадку. Чтобы подавать пример. И, заодно, нарабатывать опыт эксплуатации. Да и быстрее на ней будет и ловчее добираться по делам. Наверное…

* * *

Посол России в Турции стоял на борту рыбачьей шаланды и грустью смотрел на удаляющийся вдали город. Кто-то называл его Стамбулом, кто-то Константинополем, а кто-то даже Царьградом.

Буквально час назад мужчину вывели из тюрьмы и посадили на какую-то рыбацкую лодку, отправив к берегам России. Причём им не заплатили. Дескать, русские заплатят.

Самому послу никакого имущества его не вернули.

Даже крестик золотой забрали.

Отпустив в драной арестантской робе без единого гроша в кармане. Да ещё и ослабленного, так как в тюрьме держали на хлебе и воде. Рыбаки его, конечно, покормили. Но рыбой и не слишком обильно. Сырой. Просто потому, что ничего другого у них и не было с собой. Сами так питались.

Впрочем, это мелочи.

Он уезжал домой, и всё остальное можно было потерпеть. Ибо даже такое положение впроголодь выглядело намного лучше, чем отвратительное обращение в тюрьме. А с ним, на удивление обращались плохо. Совершенно недопустимым для статуса посла образом…

* * *

Луи Наполеон нервно выхаживал по своему кабинету.

Ему было тревожно.

Россия вела себя странно.

— Почему он медлит? Почему? — патетично воскликнул император.

Министр иностранных дел Франции и двоюродный брат монарха Александр Колонна-Валевский[2] промолчал.

— Николай же обещался выступать защитником православия! Всюду, где его станут притеснять! — вновь воскликнул Луи Наполеон. — Сколько посланников от болгар и прочих уже посетили Санкт-Петербург?

— Двадцать семь делегации. Все рассказывали об ужасах, творимых турками. Мы специально подбирали самых впечатлительных и пострадавших. Чтобы ярче впечатления и более страстные рассказы.

— И он молчит? Просто их игнорирует?

— Он высказывает озабоченность и шлет султану ничего не значащиеся бумажки. Ну, пытается. Его посол ведь арестован, поэтому это всё нормально не передать.

— А газеты?

— Ни одна русская газета пока не решилась напечатать предлагаемые нами статьи. Просто говорят о том, что им пока запретили. Пока. А сталкиваться с этим мясником Дубельтом никто не хочется.

— Цирк… сущий цирк. Неужели Россия настолько ослабла?

— Я не уверен.

— Тогда что?

— Какая-то игра. Сейчас сложно сказать. Мы совершенно точно знаем, что Россия ведёт подготовку к войне. Деталей у нас мало, но работы ведутся и их много. Всё и вся приводится в порядок.

— Он же сокращает армию!

— Это не совсем так. Солдаты и офицеры отправляются в запас. И, как мне стало известно, для них создаются мобилизационные предписания. То есть, он накапливает обученный резерв. Кроме того, по всей России развёрнуты вербовочные пункты.

— А как же рекрутские наборы?

— На них установлен негласный запрет. Судя по всему, мы прозевали довольно серьёзную реформу, полностью меняющую весь характер комплектования русской армии.

— И что, у этих русских кто-то идёт в вербовочные пункты добровольно?

— От крепостных отбоя нету. Уходят на отхожий промысел, а сами туда. По договору ведь всю их семью казна должна выкупить по установленным ценам. В полках учёба развёрнута. И это не пустая болтовня. Много занимаются. Про расход пороха у нас любят пошутить, но это оказалось правдой. Магазины армейские приводятся в порядок и пополняются, а где надо подновляются. Ситуация вообще не такая безобразная, как её рисуют насмешники. Деятельность очень кипучая. Русские её просто не выставляют напоказ. Много всего тайно делают. Секретно. Тишком.

— Значит, они готовы к войне?

— Готовятся. Степень их готовности неясна. Но раз тянут, значит им нужно ещё время.

— Ну… хм… разумно… разумно.

— Кроме того, есть ещё одна немаловажная деталь. Вы слышали о том, что русские предложили венграм независимость за избрание монархом Романова?

— Да, конечно. Какая наглость!

— Это предложение до сих пор является предметом споров в Вене. Венгры выторговывают себе максимально выгодные условия, угрожая выбрать Романова. Из-за чего Австрия до сих пор в полном раздрае. Однако недавно в Вене, как мне шепнули, всплыл ещё один очень интересный момент. Оказалось, что золотые пчёлы сохранили прямую мужскую линию.

— Что? О чём вы?

— Чьим символом были золотые пчёлы?

— Бонапартов?

— А до того?

— Не может быть!

— Насколько мне известно, Святой престол и кайзер что-то задумали. Во всяком случае, активность их законников сильно возросла. Они рыщут всякие старые бумаги и проверяют их. И это, как мне кажется, связано со слухами об ордене тамплиеров, который, дескать, сохранялся всё это время, прячась от всех.

— А причём тут русские?

— Пчёлы улетели на восход солнца. Говорят, что тамплиеры, тоже. — вяло улыбнулся министр иностранных дел. — Вы понимаете, что это означает?

— Вздор! Этого просто не может быть! Обычная мистификация!

— А если нет? Павел пытался перетащить к себе Мальтийский орден, а Екатерина — иезуитов. Это вполне себе реалистичная гипотеза — вполне в русле тех поступков, которые предпринимала Россия для увеличения своего влияния в Европе.

— И кто? Вам известны персоны? Тамплиером, как я слышал, назвали какого-то наглого и удачливого графа. А эти золотые пчёлы? Кто из них ещё жужжит?

— Я, увы, пока не знаю. Самому интересно. Тем более что из России тоже много законников приезжало и фельдъегерей по этому вопросу. Делом очень серьёзно заинтересовались.

— Мы можем вмешаться и опровергнуть эти изыскания?

— Едва ли это получится. Святой престол как коршун кружит над тем делом, отслеживая каждый шаг. Я вообще узнал случайно. И сколько усилий не предпринимал, толком ничего не смог выяснить. Думаю, вы понимаете их могущество в таких вопросах. Мне кажется, что это именно их игра, а не России.

— Зачем эти пчёлы им?

— Ну как же? — улыбнулся министр иностранных дел. — Это самая древняя династия королевства франков. Самая легендарная.

— Свергнутая.

— Так бывает, иногда. Но вы, Ваше Величество, символ возрождения династий, утративших некогда власть.

Луи Наполеон нервно дёрнул щекой.

И даже потянулся к