Не тот год III - Михаил Владимирович Баковец

— Да уж, Андрюха, ты прям не на променад по бульвару идёшь, а на спецзадание, — подмигнул я своему отражению в зеркале. Но что поделать, если без оружия в последнее время я ощущаю себя всё равно, что голым.

Первые два часа я просто гулял. Прокатился на трамвае, потом на метро. Сейчас в Москве было уже три ветки с двумя десятками станций. На всех станциях, через которые я проехал, стояли железные кровати, а на них лежали рулоны с матрасами и одеялами. Свертков раз в пять больше. То есть их владельцы лежали прямо на каменном полу. Кровати же, думаю, отдавались старикам, больным и детям. Всё это для людей, укрывавшихся под землёй во время бомбёжек. А также ночью. Здесь же в метро я узнал, что в тёмное время суток под землю спускается около полумиллиона человек из-за ночных бомбардировок нашей столицы.

Нужная станция, через которую я попал в катакомбы и добрался до схрона с Книгой Волхвов, уже существовала. Вот только выглядела чуть-чуть не так. Мне придётся как следует постараться, чтобы найти необходимый проход. Впрочем, с удостоверением капитана ГБ мне многие дороги открыты. Да и без него тоже, если вспомнить про подчиняющий заговор или чары невидимости. С заклинанием даже лучше вариант. Никто не станет потом слать весточки «куда надо» про странного гэбэшника, решившего побродить по подмосковным катакомбам.

Правда, оставалась проблема с «наружкой», которую я не видел, но ощущал оперским чутьём. За мной плотно следили с момента, как я вышел из подъезда дома. За два часа я примерно вычислил двоих топтунов. Молодой парень лет двадцати в овчинном полушубке и заячьем треухе, и женщина лет тридцати пяти в шерстяном платке, чёрном ватнике, юбке из толстой ткани и войлочных сапожках. Людей в такой одежде в Москве на моём пути встретилось великое множество. Эти двое могли и затеряться, не обладай я специфическими навыками. Сам не раз следил за разрабатываемыми объектами. А учили меня те, кто учился по методичкам, которые создаются прямо сейчас, в это время. А потом десятилетия шлифовались.

В какой-то момент меня взяла лёгкая злость на тайный эскорт, и я решил освободиться от опеки. И сделать это без использования своих особых способностей, полагаясь только на свои профессиональные качества и знания опера. Две станции проехал стоя, расположившись спиной к дверям, делая вид что углублён в мысли. А на третьей, когда двери дрогнули и уже стали закрываться, рванулся на выход, ужом винтившись в щель между створок. Самый простейший, заштампованный и от этого не менее эффективный способ оторваться от чужого навязчивого присутствия. Парнишка бросился следом и тут же замер, увидев, что проход закрылся, а поезд тронулся с места. Поймав его взгляд, я широко улыбнулся и подмигнул. Если меня в метро вели только эти двое, то я стопроцентно оторвался. Сейчас нет мобильных телефонов и раций скрытого ношения. Топтунам придётся вылезти на следующей станции и бежать к стационарному телефону. Я за это время смогу окончательно затеряться в Нерезиновой и вздохнуть полной грудью, без давящего чувства незримого чужого внимательного взгляда. Заодно пусть будет уроком для тех, кто решил устроить слежку. В следующий раз зачарую топтунов и заставлю их играть в ладушки на потеху толпе. Может быть прямо на Красной Площади.

Теперь можно было вернуться на нужную станцию и разведать путь под землю. Но подумав и всё взвесив, я решил отложить вылазку на более удобное время. Мешали две причины. Первая — желание погулять по старой Москве, пусть и перепуганной, изуродованной бомбёжками, позициями ПВО, патрулями и так далее. Вторая — было очень жалко портить свой новый наряд. Швеи в ателье чуть ли не душу в него вложили, подгоняя по моей фигуре.

— Ничего, в следующий раз схожу. У меня времени вагон, — пробормотал я.

Проходящий мимо в этот момент мужчина лет пятидесяти в сером пальто и пыжиковой шапке с толстым кожаным портфелем взглянул на меня:

— Простите, вы что-то мне сказали?

— Нет-нет, — я чуть улыбнулся одними губами и отрицательно мотнул головой, — просто мысли вслух, наверное. Случайно вырвалось.

Я просто шёл, вертя головой по сторонам, впитывая в себя вид домов, улиц, окон с бумажными полосками, наклеенными крест-накрест, на кучки снега, счищенного дворниками с тротуаров и на людей, что шли мимо меня или были заняты своими делами. Только когда краем глаз заметил двух патрульных из истребительного батальона с карабинами Мосина, целенаправленно идущих ко мне, сообразил, как выгляжу со стороны. Это в моём времени подобное поведение выдаёт туриста или иногороднего провинциала, впервые приехавшего в столицу. Сейчас же во время войны первая мысль у всех такая: шпион, диверсант, высматривает советские секреты!

Глава 9

Я остановился повернулся лицом к патрулю и принялся ждать их подхода. Через полминуты мне прям в лоб без лишних предисловий заявили:

— Гражданин, прошу предъявить ваши документы.

— Здравствуйте. Вот, — я аккуратно, чтобы не волновать мужиков, расстегнул две пуговицы на пальто. Сунул руку за отворот, забрался в карман пиджака и выудил на свет божий тонкую стопочку документов. Мои действия не напрягли «истребителей». Это я отметил с внутренним неудовольствием. А ведь идёт уже не первый день войны со всеми исходящими. Они и встали точно напротив меня, держа своё оружие на плече. Будь у меня под одеждой пистолет или револьвер, то мне и нужно было только быстро развернуться боком, выдернуть руку с пистолетом и дважды выстрелить. А то и вовсе можно было выстрелить через одежду, рискнув тем, что затвор может зажевать ткань. Бойцы только моргнуть бы успели перед смертью. — «Наверное, я окончательно сражен профдеформацией, Иначе бы не думал о том, чтобы провести с мужиками занятие по правильной проверке документов у подозрительных лиц», — подумал я про себя, протягивая удостоверение и отпускные справки патрулю. Скорее всего, «истребители» пришли в патруль из каких-нибудь заводских или фабричных рабочих, крайне далёких от всего того, чем им сейчас приходится заниматься. А милиционеров, которые могли бы провести ликбез, не осталось или у них нет времени. Ещё как вариант — мне попались лентяи, наплевательски относящиеся к инструктажу.

Отношение патрульных мгновенно изменилось, когда они внимательно ознакомились с документами. Капитан ГБ, фронтовик, отпускник в связи награждением за подвиг и т. д. и т. п. Как выяснилось в ходе короткого разговора, мужики мечтают о фронте. Хотя прекрасно представляют себе, что это такое. Один из них