Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

Что за бред? На ровном месте разыгрывается этот идиотский фарс. От ярости у меня буквально крышу снесло.

— Слушай, тупорылый дегенерат, — шиплю я, чувствуя, как по спине бегут мурашки от гнева. — Хватай свои дурацкие бланки и катись к черту!

Чтобы до него точно дошло, хватаю его за руку и запускаю болевой импульс прямо в тройничный нерв.

Эффект превзошел ожидания. Курьер взвизгивает, как перепуганный щенок, его прыщавое лицо искажается гримасой боли, руки инстинктивно летят к челюсти. От моего резкого толчка он кубарем вылетает за порог. Дверь захлопываю с таким грохотом, что дребезжат стекла в коридоре.

Ну вот что за …Когда-нибудь в этом сраном городе меня оставят в покое? Даже на пустом месте казалось и то… творится какая-то хрень.

Я прошла на кухню и с надеждой порылась на полках. Нашла какой-то алкоголь — вроде виски. Ладно выпью рюмочку, посижу десять минут и пойду разбираться со своими делами.

Раздергала пакет с новой одеждой, куртка была достаточно бесформенной, так что бы моя фигура потерялась в ней, а цвет не привлекал внимание своей серостью на серых улицах. На голову натянула капюшон, ну вот теперь пока не подойдешь близко распознать меня не получится, а значит от случайных узнаваний я защищена. Закрыла дверь квартиры и на скрипящем лифте опустилась на первый этаж, а затем вышла в мглу сгущающихся сумерек.

Где-то пару кварталов я прошла, прежде чем сесть на автобус, который доставил меня на Набережную.

Несмотря на вечернее время набережная была заполнена отдыхающими жителями города и туристами. Зеваки пялились на вышку СКП. Внимание, охи, вспышки фотоаппаратов указывали, что где-то рядом дефилируют герои. Фонари и вывески сияли так ярко, что можно было разглядеть каждую трещинку в этих фальшивых улыбках. Остовы кораблей у доков величественно торчали из воды, как трупы политиков в предвыборный сезон.

Толпа ахнула — где-то рядом мелькнул очередной "спаситель города". Судя по восторженным крикам, он только что спас кошку с дерева. Или повесил её там — с этими клоунами в обтягивающих костюмах никогда не угадаешь. Но пиар-машина СКП работала исправно: ещё пять минут, и этот инцидент превратится в героическое спасение сиротки из горящего приюта. Броктон-Бей никогда не меняется — только трупы становятся свежее, а анекдоты чернее.

Я немного решила погулять и зайти в пару лавочек. Купила себе одноразовый телефон. Немного еще побродила, размышляя о тонкостях этикета при разговоре с людьми, чьи родственные чувства напоминают медвежьи объятия — такие же душащие. Начну с Виктории. Или, если повезет, на ней и закончу.

Ну-с, начинаем наше ток-шоу "В поисках потерянной совести". Набираю номер сестры.

Гудок… гудок… ещё гудок. Вот они, самые долгие секунды, когда ещё можно представить, что все твои родственники внезапно научились уважать личные границы.

— Да, слушаю. Кто это? — голос Вики прозвучал так, будто она отвечала на звонок из 90-х, когда люди ещё поднимали трубки не глядя.

— Привет, Вики, это я.

— Эми? Эми ты где? Куда ты пропала? — затараторила Виктория, — Эми скажи где ты, я скоро буду. Мама и тетя Сара, места себе не находят, уже звонили в СКП, Эми тут такой бедлам стоит из-за твоей пропажи…

В трубке зашуршало, затем раздалось, — Эми, это тетя Сара, серьезно, ты заставляешь нас волноваться, мы можем поговорить?

— Тетя Сара? О чем говорить? Я Вики недавно все примерно объяснила. Если кратко: я ухожу из Новой волны, бросаю школу, прекращаю волонтерскую деятельность в Госпитале, больше не сотрудничаю с СКП на всех уровнях вплоть то участия в битвах с Губителями, — я попыталась донести свое решение.

Примерно секунд десять длилось молчание, я уже подумала, что все — поговорили, но началось самое интересное…

Телефонная трубка хрюкнула, как поросёнок на убой, и выдала долгожданный голос Кэрол — видимо, мамочка перехватила трубку, чтобы не упустить шанс поучаствовать в этом увлекательном шоу "Кто виноват в моих седых волосах?"

— Я так понимаю, слово "долг" для тебя — пустой звук, — заявила она тоном, от которого даже моя одноразовая Nokia потускнела. — Твои действия безнравственны, безответственны. Ты таким образом очередной раз доказываешь, что для тебя не имеет значения то чем ты обязана семье, Новой волне и наконец мне. Я даю тебе полчаса на то, чтобы ты приехала домой и принесла извинения за свое отвратительное поведения и слова, в противном случае… Ты все еще несовершеннолетняя и смогу принудить тебя вести достойно званию Героя, а не мелкой злодейки.

О, Боже. "Мелкая злодейка" — это, конечно, новый уровень. Значит, если бы я хотя бы постаралась, была бы крупной? Или хотя бы середнячком в рейтинге суперзлодеев? Но нет, удостоилась лишь унизительного "мелкая".

От злости у меня заболели зубы, и я зарычала в трубку, — Слушай ты, не тебе говорить о чести, годы пренебрежения и игнорирования — вот ваша благодарность. Я чуть не свихнулась, пытаясь доказать свою верность этим вашим идеалам. Хватит с меня. Долги засунь себе… Да куда хочешь засунь. И да, мне восемнадцать через месяц. Ты и не помнишь, наверное. А когда ты помнила о моих днях рождения. Мое последнее слово — Оставь. Меня. В покое. Досвидос!

С этими словами я размахнулась и бросила телефон в залив. Раздался бульк.

От злости меня трясло, как дешевый вибратор из магазина уценённых товаров. О-о-о, вот и мой дорогой симбионт решил, что хватит уже истерить — и с характерным "ну, мать твою, опять?" принялся выравнивать мою биохимию. Гормоны стресса послушно поползли вниз, как зарплаты в кризис, дыхание успокоилось, пульс выровнялся — и вуаля! Я внезапно достигла просветления, будто буддист, которому только что пнули подушку для медитации. Весь процесс занял секунд пять. Теперь я спокойна, адекватна и готова к тому, чтобы снова разочаровать свою семью — но уже осознанно.

Стремительным шагом (почти как герой, только без идиотского плаща) я двинулась вдоль парапета, мысленно попрощавшись с этим этапом жизни. "Дорогая юность, прости, но ты была токсична, как дешёвый лак для ногтей".

Отошла подальше, обернулась — и, конечно же, он там. Там, где я только что стояла, мигнул красным силуэтом очередной герой Протектората — Скорость. Видимо, решил проверить, не оставила ли я после себя следы преступления в виде неправильных мыслей о свободе. Но меня уже и след простыл. Вряд ли