Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

Первый глоток был обжигающим. Я шипела, втягивая воздух, но не отставляла чашку. Терпкая горечь разлилась по телу, и с каждым глотком настроение улучшилось. Наконец села за стол, поставила перед собой кружку, вздохнула поглубже и провела рукой по лицу. Еще пять минут — и можно будет начинать думать о дне. А пока — только кофе.

Сегодня — новый день, а значит, новая я. Мне стукнуло восемнадцать, и вот она, долгожданная официальная свобода. Теперь ни одна просвещённая особа не сможет указывать мне, как жить. А ещё пора, наконец, разобраться с собственной безопасностью — а то, знаете ли, в этом мире очень комфортно быть хрупкой девочкой без зубов.

«Пигги, мой декоративный осьминожек-недоразумение, ты где? Мамочка решила тебя прокачать — планов громадьё, а ты, мой милый, поможешь мне их воплотить».

Оставаться в Броктон-Бее — идея, прямо скажем, не из гениальных. В этом прекрасном сумасшедшем мире слабых девушек либо съедают, либо делают их питомцев зубастыми.

— Не идёт, засранец? Пигги, ну где ты?! Не хочешь помогать великой — тогда, может, обед мимо пройдёт?

Вот и вылез. И как он, интересно, там помещался? Мой блестящий, покрытый слизью питомец выполз из-под телевизора — будто бы сама эстетика уюта.

Полгода прошло с тех пор, как я его создала. Его размеры уже наводят на лёгкие размышления о небольшой коррекции биологии. Может, всё-таки ограничить скорость его разрастания?

Со вздохом поднялась, достала из холодильника увесистый кусок мяса.

— Кому это? Тебе-тебе проглот, ешь давай и за работу — я на автомате поглаживала одно из щупалец создание, которое извиваясь ластилось ко мне.

Терпеливо жду пока питомец сначала растворит в своей миске мясо, а затем втянет мутный бульон, который он затем втягивал с влажным хлюпающим звуком. Его тело содрогнулось — словно кто-то провел невидимой рукой под слизью, оставив после себя рябь на поверхности темного, мерцающего покрова.

Ну что ж… Поехали.

Задача: полная реконфигурация морфологии с закреплением в геноме, при условии полной обратимости процесса. Бесконечный цикл метаморфоз. Идеальный инструмент.

Я погрузила пальцы в его плоть.

Мгновение — и вселенная сжалась до биения чужих клеток под моими ладонями. Организм Пигги бурлил, подстраиваясь под мой замысел, плоть двигалась волнами, переливаясь между формами. Мышцы перекручивались, хитин формировался и рассыпался, кислотные железы то разрастались, то исчезали. Я чувствовала каждую молекулу.

Это было… экстаз.

Чистый, нефильтрованный контакт с самой тканью эволюции. Мой пульс бешено колотился в висках, дыхание стало прерывистым. Если бы кто-то увидел меня сейчас — он бы решил, что я в агонии. Или в блаженстве. Грань была тонкой.

Пятнадцать минут.

Я открыла глаза.

На коленях передо мной извивалось нечто.

Мое.

Тело — вытянутое, гибкое, покрытое матовой чешуей, отражавшей свет, как черный жемчуг. Конечности сжимались и разжимались в неестественном ритме, будто пробуя новые формы. Пасть приоткрылась — и внутри мелькнула вторая, с рядом иглоподобных зубов.

Капля кислоты сорвалась, упала на кафель.

Шипение.

Керамика почернела, затем распалась, оставив после себя дымящуюся воронку. В воздухе повис сладковато-металлический запах.

Я провела рукой по его спине. Чешуя была холодной, почти стеклянной.

— Моя прелесть… — голос звучал хрипло, на грани восторга.

Пигги повернул ко мне голову. Его глаза — если это можно было назвать глазами — отражали меня.

Не девушку.

Творца.

Я прикусила нижнюю губу, наблюдая, как мой шедевр извивается на коленях.

— Ооо, малыш… Покажи, на что ты способен.

Пигги замер на мгновение — и растекся по моим ногам, как ртуть. Его субстанция слилась в единую волну, плавно перетекшую на пол без единого разрыва. Не движение, а перераспределение массы.

Затем — судорога трансформации.

Тело сжалось, кожа вспучилась пузырями, кости ломались и собирались заново с мокрыми щелчками. Чёрная чешуя схлопнулась, превратившись в бархатистую шерсть, щупальца втянулись в компактный корпус.

Та-дам.

На полу передо мной сидел абсолютно обычный чёрный кот.

Если не считать:

Глаз — слишком крупных, с вертикальными зрачками, светящимися кислото-зелёным в полумраке;

Тени — которая жила собственной жизнью, пульсируя при каждом его движении;

Хвоста — который на секунду раздвоился, прежде чем слиться обратно.

— Мур.

Звук был идеальным. Мягким, домашним, уютным.

Только вот голос… Он звучал слишком правильно, как запись, подогнанная под ожидания слушателя.

Я протянула руку, чтобы почесать его за ухом.

Кот потянулся навстречу — и в этот момент его пасть на долю секунды разошлась крестообразно, обнажив ряды микроскопических хитиновых зубов.

"Ох, какая прелесть…"

Мои пальцы погрузились в шерсть. Под ней пульсировало что-то тёплое и вязкое.

Закинула Пигги на плечо — теперь, в форме кота, он весил ровно столько, сколько должно весить абсолютно обычное животное (если не считать стальной упругости мышц под шкуркой).

Отлично. Встаю. А теперь проведаю свой сад в спальне.

Моя спальня давно перестала быть просто местом для сна.

Лаборатория. Ферма. Оранжерея.

Всё в одном.

Когда я только заселилась (да, прошёл уже целый месяц — сюрприз), я ещё наивно покупала продукты в магазине. Потом мне это надоело.

Решила вырастить себе ферму питательных веществ сама.

Ящики с землёй. Вишнёвые косточки. Пальцы, погружённые в тёплую, сырую почву — и сила, пульсирующая под кожей.

Я позвала — и ростки ответили.

Ветви вздымались, ломая представления о скорости роста. Древесина скрипела, листья распускались со звуком рвущейся ткани. Верхние ярусы поднимались, как башни живого города, а на их ветвях уже пробивались новые побеги, неся следующие уровни.

Теперь здесь всегда пахнет землёй, зеленью и чем-то сладковато-металлическим.

Пигги спрыгнул с плеча и исчез в гуще листвы.

Где-то на третьем ярусе хрустнуло.

Охотно верю, что он "просто проверяет устойчивость конструкции".

Я плюхнулась на кровать, запрокинула голову и закрыла глаза.

Мой сад вызрел не так, как я ожидала. Вместо аккуратных грядок — сюрреалистичный лес из пульсирующих грибных башенок, оплетенных лианами. Их стебли, толщиной с руку, вились спиралями вокруг опор, а на поверхности вздувались мясистые наросты размером с кулак. Когда я впервые прикоснулась к одному из них, кожица лопнула, обнажив желеобразную мякоть цвета лайма.

Съедобно. Совершенно съедобно.

Каждый нарост содержал: полный спектр незаменимых аминокислот, витаминный коктейль, минералы в идеальной пропорции и что-то ещё… что заставляло язык слегка неметь

Сад жил собственной жизнью. Грибницы пульсировали в такт какому-то невидимому ритму, а в темноте вся конструкция излучала призрачное бирюзовое свечение. Особенно интенсивно светились места соединения лиан — будто по ним текла жидкая неоновая кровь.

Пигги, забавно переваливаясь на своих теперь уже кошачьих лапах, подошёл к основанию одного