Улицы Броктон-Бей - Pavel2311

— Не переборщи, — предупредила я, но было поздно. Кот-монстр затряс головой, чихнул и вдруг… раздвоился на секунду, прежде чем снова слиться воедино.

Я вздохнула и отломила кусок ближайшего нароста. Мякоть таяла во рту, оставляя послевкусие лесных орехов и чего-то явно неземного. Через минуту по телу разлилось приятное тепло, а зрение стало неестественно чётким.

Побочные эффекты? Возможно. Но какие вкусные побочные эффекты…

Где-то на верхнем ярусе что-то булькнуло. Лианы зашевелились, перераспределяя питательные вещества. Сад дышал. Сад рос.

И, похоже, начал думать.

Вечер был томным.

Я потянулась, чувствуя, как позвонки хрустят в такт пульсации моего сада. Лианы шевельнулись в ответ, будто прощаясь.

— Пигги, идём размяться, — щёлкнула языком, и из-под грибного навеса выкатился тот самый "кот".

Уверена, что всякие антисоциальные личности мне помогут.

Несколько помедлила перед шкафом, стащила с себя майку и шорты, одела спортивный топ, тёмную толстовку с капюшоном, джинсы и кроссовки. Небольшой крепкий рюкзачок дополнил мою экипировку. Стопы свои я направила в район доков. Мои шалости и чуточка беспредела вряд ли на общем фоне привлекут чье-то внимание.

Южные районы Броктон-Бей и доки— это антитеза всему, что называют цивилизацией. Здесь власть измеряется калибром ствола и толщиной пачки купюр. Здесь не прячутся, не стесняются, не делают вид.

Район доков — королевство грязи и безнаказанности, заполненное запахом дешевого спирта, человеческой мочи и сладковато-гнилостной нотой наркотиков.

Хриплый смех под кайфом, витринное сквернословие — будто соревнование, кто кого перематерит, грохот пустых бутылок под ботинками проходящих мимо "предпринимателей"

Торгаши стоят открыто, даже не пряча товар — мешочки, таблетки, шприцы.

Гопота сбивается в стаи по пять-десять человек, как волки перед охотой.

Мусор везде. И не только на земле — некоторые мусорные люди ещё и ходят.

Полиция? Смешно.

Копы здесь — редкие гости, и приезжают только подкреплением, да и то — с бронежилетами и штурмовыми винтовками. Потому что местные вооружены не хуже. Пистолеты, обрезы, ножи, биты — это не оружие, это аксессуары.

Герои? Ха.

Если они и появляются, то ненадолго — слишком грязно, слишком опасно, слишком безнадёжно. Стражи и вовсе как снег в июле — легенда, которую никто не видел.

Моя прогулка началась.

Автобус выплюнул нас на остановке, словно стыдясь своего маршрута. Последние сорок минут дороги окна были затянуты грязной пеленой — то ли от дождя, то ли от того, что сам транспорт давно перестал протирать стекла. Когда двери с хрипом закрылись за нами, Броктон-Бей встретил нас дыханием гниющего устья.

Мы шли осторожно, по касательной к эпицентру гниения. Пигги ступал за мной бесшумно, его когти иногда цокали по бетону неестественно звонко. Город вокруг медленно разлагался, как труп в прогрессирующей стадии некроза.

Тротуары напоминали расколотые панцири гигантских насекомых. Асфальт пузырился, будто под ним копошилось что-то живое. В трещинах между плитами пробивались стебли сорняков — не зеленые, а желтовато-серые, словно вытягивающие соки из самой смерти.

Атмосферненько.

Людей было мало. Вдоль стен, греясь у железных баков, где горел мусор сидели нищие и бомжи. Старики с бородой до пупка со скрипом тащил разбитую тележку, наполненную содержимым из мусорных контейнеров. Обрывки газет метались по воздуху, пропитанному кислым дымом горящего пластика, запахом сладковатого разложения, металлическим привкусом страха.

Внезапно Пигги замер. Его шерсть встала дыбом, напоминая странный нимб в тусклом свете уличного фонаря. Где-то в переулке раздался глухой крик.

Я провела рукой по его спине, чувствуя под кожей твёрдые жгуты мышц. Его тело готовилось.

Удивляться не приходится здесь крики о помощи вещь не редкая, но и помощи то не будет.

Оглядываюсь замечаю ржавую пожарную лестницу, торчащую на здании как ребро из кровавой плоти. Хватаясь за склизкие перекладины забираюсь на пристройку здания и осторожно выглядываю из-за парапета

Пятеро.

Один из Барыг напоминает крысу, вытянутая физиономия, большие гнилые зубы и прокуренный голос. Невысокий, худой, но опасный. Дерганные движения. Четверо с ним крупнее и вид имеют гораздо более потрепанный, но крупные.

Все под кайфом — зрачки расширены, движения резкие, неестественные. Они окружили женщину в рваном черном платье, прижав ее к грязной стене. Один держит ее за волосы, другой смеется, закатывая рукав, на котором видны следы от уколов.

— Ну давай, шлюха, поработай на дармовую дозу!

Женщина молча стискивает зубы, но в ее глазах — не страх, а пустота. Она уже смирилась.

— Пигги, малыш, по моему твой выход, — хмыкаю, постукивая пальчиком по перилам. Химера, шипит и царапает крышу острыми как бритва костяными пластинами, посапывая, как раздраженный кот.

— Вперед, зайчик, только не переедай.

Черной молнией химера бросается с крыши прямо на головы наркоманов.

Вот ведь гаденыш. Как крыс заметил нападение? Дилер выхватил пистолет и выстрелил, Химера дернулась, пуля чиркнула по панцирю, не причинив вреда. В следующий момент следует резкий удар лапой и черный коготь одно из пробивает стрелку живот — разрывая плоть.

— ЧТО ЗА ХРЕНЬ?! — он упал на колени, глядя, как его пальцы превращаются в бурое желе.

Еще один наркоман получает в лицо острым хвостом химеры. Оно пронзает его глазницу, вырывая глаз вместе с клочьями плоти. Он даже не успевает крикнуть — его лицо начинает пузыриться, кожа сползает, как вареная. Через секунду он падает в лужу собственных внутренностей. Начался хаос. Остальные трое застывают на мгновение, их мозги не успевают осознать, что происходит. Потом один хватается за нож, другой — за пистолет.

— ЧТО ЗА ХУЙНЯ?!

Выстрел. Пуля пролетает мимо, рикошетит от кирпича. Еще один рывок. Лапы буквально раздирают грудь бандита полосую ее. Химера движется, как живая тень. Одно щупальце хлещет, как бич, разрезая горло третьему насильнику. Кровь фонтанирует, но не успевает брызнуть на землю — плоть начинает таять, превращаясь в бурую жижу.

Последний пытается бежать. Химера выбрасывает длинный, костяной шип, пронзая его спину насквозь. Он падает, захлебываясь собственной кровью, которая уже кипит, разъедаемая ферментами.

После боя, я спускаюсь вниз, брезгливо переступаю через внутренности бандитов.

Проститутка все еще прижата к стене. Она смотрит широко раскрытыми глазами, — "Ты… монстр?"

Поворачиваюсь к ней, — Нет. Просто уборщица, — и добавляю, — Пигги, свидетели нам не нужны.

Пигги урчит, обвиваясь вокруг ноги, как довольный кот.

— Понравилось бы здесь Лавкрафту… — прошептала я.

Это все лирика, а вот мой улов составил пять тысяч баксов.

— Лаборатория порока, — прошептала я, различая вдалеке очертания доков. Их силуэты напоминали спины спящих чудовищ.

Но мы пришли сюда не в роли наблюдателей.

Мы были экспериментаторами

Эксперимент прошел