Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

В предрассветном небе слабые всполохи солнца освещали постройки, пробиваясь сквозь низкие облака. Было очень свежо. Дорога была заснежена, и легко шлось.

Впереди виднелся красный шлагбаум, определяющий границы поселения. Рядом замер припаркованный микроавтобус со спущенными колёсами и побитыми стёклами. Надя открыла дверь, заглянула внутрь. Салон был пустой, только под сиденьем остался забытый ящик с респираторами. Девушка повертела в руках один и бросила обратно — он отсырел, материал испортился, на пальцах осталась серая крошка.

Надя покачала головой, давая понять Тане, что ничего ценного не нашла. Девочка разочарованно вздохнула, поправила рюкзак, и они вошли в Барушкино, поднырнув под шлагбаум. Будка охраны безмолвствовала давно, стёкла промёрзли. Надя на всякий случай достала фомку и подцепила ею покосившуюся дверь. В небольшой комнатушке было пусто.

— Есть мертвяки? — тихо спросила Таня.

— Нет.

— Можно я поищу чего-нибудь?

— Давай, только недолго.

Девочка нырнула в будку. Из притаившейся тумбочки шустро вытащила ящики, вывалила всё на пол. Быстро выхватила пару конфет, сунула в карман, отбросила мелочёвку в сторону. Потом встала на стул и с книжной полки стянула жестяную банку. Внутри что-то гремело. Надя скептически смотрела на происходящее, но девочка действовала так вдохновлено, что не стала её одёргивать.

— Ничего такого нет. Пойдём дальше, — деловито кивнула Таня. — Надо уже отдохнуть, а тебе синяки помазать чем-то, а то вид не очень.

— Спасибо за заботу, — буркнула Надя.

Посёлок Барушкино слыл крайне закрытым: построить дом здесь мог лишь состоятельный человек. Когда Барушкино только начало разрастаться, сюда ещё заходили грибники или бабушки с корзинами яблок на продажу, но когда поставили внешнюю охрану, всякая торговля с ними прекратилась. Жили за высокими заборами, с колючей проволокой по периметру, а общая территория была оцеплена. Кого они боялись раньше, Наде не было понятно. Если живёшь среди таких же успешных, не залезут же они к тебе воровать?

Посёлок был пуст и безмолвен. Почти везде в домах на центральной улице оказались побиты окна, в стенах красовались следы перестрелок, а часть заборов была проломлена. Асфальт кое-где оказался искрошен тяжёлыми гусеницами техники, повалены некоторые фонарные столбы, фасад одного дома полностью отсутствовал: за грудой кирпичей виднелись интерьеры с порушенной мебелью и следами пожара. Вторая линия домов пострадала намного меньше. Всё выглядело вполне буднично, только распахнутые двери говорили о том, что здесь прошла экстренная эвакуация.

Надя пыталась угадать произошедшее. Таня крепко держала за её руку и всматривалась в окна, то ли думая кого-то увидеть, то ли — напротив, желая понять, что они в этом месте одни.

— Дома крутые… Повезло им, — вздохнула девочка.

— Дома как дома.

— Я бы хотела быть богатой. Тогда бы меня сразу спасли, и я бы не потерялась. Чего ты, не понимаешь что ли?!

— Понимаю, но мы не знаем, как было бы. Не всегда деньги могут решить проблемы.

— Это ты специально говоришь, потому что у нас такого дома не будет, — шмыгнула Таня.

— Как это не будет? Вот сейчас выберем и будем жить! — подмигнула Надя.

— Ну, это не взаправду будет… Я хочу, чтобы он был прям мой личный!

Некоторое время шли молча. В пустоте посёлка стук обуви по асфальту раздавался громче обычного. В Барушкино не было снега, как будто место находилось в далёких тропиках, а не в средней полосе. Всё здесь было устроено для удобства жителей. Уложенные под асфальт трубы отопления, тянущиеся от местной котельной, не давали снегу залёживаться.

— Думаю, нам крупно повезло.

— Это почему?

— У них должно быть оружие, — с оптимизмом предположила Надя. — Оно нам очень поможет. Давай сейчас выберем дом, а потом займёмся другими делами. И обязательно нужно тебе что-то новое из одежды найти, а то ходишь как матрёшка.

— Кто? — скривилась девочка.

— Матрёшка. Игрушка такая. Деревянная, с секретиком. В самой большой кукле прячется чуть поменьше, в ней ещё одна, а в ней ещё…

Таня недоумённо смотрела, не понимая. Надя вздохнула:

— Странно, что ты не видела. Потом покажу, найду где-нибудь.

— Не надо мне деревянную игрушку. Лучше поищем куртку. Хочу, чтобы она как моя шапка по цвету была! Тёплая и красивая, обязательно!

Надя сдержала улыбку — шапка давно закоптилась, стала серой от грязи, с множеством зацепок и наполовину ободранным помпоном. Пока что девочка пребывала в счастливом неведении насчёт своей внешности, так что впереди её ждало много открытий.

Высокие заборы надежно отделяли коттеджи друг от друга. Соседи оберегали личную жизнь, стараясь, чтобы ничего лишнего не вышло вовне. Острые шипы, высокое напряжение, колючая проволока и безликие надписи на табличках, отражающие общее настроение жителей: «Тебя тут не ждут!», «Собака лает — хозяин убивает!», «Прошёл мимо — молодец!»

Надя знала, что большие деньги развязывают руки и дают ощущение вседозволенности, но лишь до поры, пока не опустеет кошелёк. Зависти у неё не было, только недоумение — часто богатые люди одевались очень безвкусно и нередко окружали себя вычурными и нелепыми предметами.

Наде показалось, что она услышала какой-то звук. Таня тоже замерла и осторожно дёрнула её за рукав, кивком указала на ближайший двор. Оттуда слышался тихий скулёж. Девушка осторожно заглянула в металлическую дверь калитки и увидела большую конуру и овчарку, понуро сидящую на привязи. Та хрипло гавкнула пару раз и подошла к непрошеным гостям на всю длину цепи, потом уселась и замерла, ожидая. Хвост собаки подрагивал, словно находясь в раздумьях — вилять ли этим людям. За конурой Надя углядела разорванный в клочья мешок из-под сухого корма: вероятно, хозяева надеялись, что покидают дом ненадолго. Пёс доел эти запасы явно очень давно — бока впали, через шерсть проступили рёбра. Как проживал свои дни этот несчастный, знал только он. Теперь же, увидев незнакомцев, он приободрился.

— Ой! — Таня торопливо спряталась за спину девушки, когда овчарка на неё посмотрела.

— Не бойся. Не достанет, — Надя взяла её за руку и провела к дому под немигающим взглядом овчарки. Пёс следовал за ними пока цепь не натянулась до предела. Поняв, что внутрь его не пустят, он заскулил.

— Почему его бросили?

— При эвакуации запрещено брать животных.

— Как? — девочка остановилась и выдернула ладошку из руки Нади. — Значит, наш кот остался в квартире? Совсем один? Голодный?! — её возмущению не было предела. — Почему нельзя? Он же такой красивый, маленький… я его причёсывать любила…

— Тань, перестань, пожалуйста. Так положено.

Надя поднялась по ступеням, толкнула дверь и вошла в коридор. Молчание Тани сменялось многочисленными вопросами и это сильно утомляло. К тому же, в незнакомом месте её болтовня