Надежда. Адаптация - Алевтина Афанасьева

— Ну, так… просто это всегда щекотно и немного страшно. Чужие ноги ползут к твоим… Можно засмеяться, даже если тебе на самом деле грустно.

Скинув пушистые тапочки, девочка легла рядом и натянула одеяло до подбородка.

— Значит, тебе грустно?

— Да, очень.

— А кто тебя пугал так… ну, ногами?

— Это… давно уже… я всегда смеюсь от такого. Но не всегда это правильно. А что ты говорила во сне. Про убийцу какого-то? Кто-то пугал тебя?

Надя легла на бок и внимательно посмотрела на девочку, желая понять, о чём та на самом деле думала, и что тревожило её. Но Таня отводила глаза и, продолжала безмятежно щебетать.

— Да? А что ещё говорила?

— Не знаю. Я только это запомнила.

— Что-то снилось, но я не помню, — соврала Надя.

— Это хорошо, когда не помнишь! — обрадовалась девочка. — Я совсем не люблю, когда сны. Они дурацкие всегда! Там ещё хуже, чем тут! — она помолчала, вздохнула. — Вдвоём нам уже не так страшно, правда?

— Да. Совсем не страшно.

— Знаешь, я часто думаю о маме. И о папе тоже. Каждый день. Плохо без родителей. Я когда под диван залезла, вспоминала детство своё. Мы раньше играли перед сном, было так хорошо. Весело. Теперь не с кем…

— Шуметь нельзя.

— Да, мертвяки кругом. Мне часто снятся. Раньше вообще каждую ночь! — смущённо поправила себя Таня. — Я плакала, а потом перестала. Поняла, что это не взаправду.

— Конечно, это не по-настоящему. Просто всё равно от таких снов грустно.

— Угу. Сходи со мной на кухню. Есть хочу, а одной идти не хочется.

— Вообще-то мы ужинали недавно.

— Уже пять часов прошло! — строго сказала Таня. — Пять — это много. Пойдём, ты обещала заботиться обо мне! Вот, время пришло! Пожа-алуйста!

— Рано вроде для завтрака, ладно, пойдём, всё равно уже не засну, — Надя с укором взглянула на девочку. — Только давай оденемся, а то там прохладно, а болеть нам с тобой нельзя.

Белая туша двухметрового холодильника приглушённо урчала, надёжно сохраняя запасы еды после отъезда хозяев. Девочка в нетерпении пританцовывала за спиной Нади, копошащейся на полках:

— Почему мы сразу не заглянули сюда?

— Потому что сначала безопасность, а потом уже еда!

— Как это? А чем ты шуршишь там? Это вкусное что-то, да?

— Пока непонятно…

— Нет, мне без еды никак нельзя! Дай я пролезу поближе, а то ты долго как-то… — Таня ловко оттеснила девушку и довольно потёрла руки. — Много-много еды и она вся наша! Вон, посмотри, кажется, там лежит сыр! Вон там, на той полке!

— Да, точно, целых три упаковки. Все разные!

— Очень люблю сыр! Дай мне пачечку!

— Держи, но всё сразу нельзя съедать, много сыра вредно.

— Почему это?

— В туалет плохо ходить будешь! — подмигнула Надя.

— Правда что ли? — с подозрением Таня обернулась к ней и скривилась. — Ну ладно, я буду по чуть-чуть тогда. Чего там ещё?

— Много испорченного. Вот, зато огурчики маринованные вижу в банке. Не открытые! Они в порядке! И котлеты с плесенью, ха-ха, хочешь? Смотри, какие жуткие! — девушка в шутку сунула их под нос Тане, и та отскочила как ужаленная. — Боишься пушистых котлет?

— Фу, не делай так! Это противно!

— Ладно, не буду… Вот тут ещё что-то испортилось… Что это такое-то было?

Надя с осторожностью открыла кастрюлю, словно содержимое могло наброситься на них. Сине-зелёная масса, покрытая плесенью, отвратительно пахла, вызывая рвотный рефлекс.

— Фу, это была тушёная спаржа или брокколи! Ненавижу брокколи!

— Что это такое? Брок… ли?

— Это такая капуста. Весёленькая. Зелёная и кучерявая, — Надя, вытащила кастрюлю и сделала резкое движение в сторону Тани. Та отскочила, замахав руками:

— Что ты делаешь? Ты же обещала не пугать!

— Ха-ха, брокколи атакует!

Девушка осталась довольна произведённым эффектом, но Таня насупилась и, стянув ещё шоколадку, отошла подальше на всякий случай.

— Тут ещё колбаса в нарезке, просрочена на пару недель. Думаю, её вполне можно съесть. Шесть упаковок! Бекон и всякие мясные штуки.

— Не надо, не люблю колбасу. Будем меняться. Мне отдай весь сыр, хорошо? Забирай колбаску, раз она нравится, — Таня пододвинула табурет и взгромоздилась на него.

— Хорошо, хотя мясо тебе полезно есть. Тебе расти нужно.

— Знаю, мама так говорит. Но сыр всё равно вкуснее. Вон, там пакет с молоком. Сделаешь мне с ним чай? Это очень вкусно, — девочка заулыбалась, вспоминая. — И себе сделай.

— Хорошо. Давай попробуем. Морозилку будем проверять?

— Обычно там ерунда лежит, но у этих не знаю что…

Запасы радовали разнообразием. Была рыба и мороженые блинчики, купаты, утка и курица; отбивные из мраморной говядины, собачьи косточки, несколько брикетов пломбира, упаковки с креветками и морскими гадами. Надя с упоением читала названия — ради такого стоило приходить в Барушкино.

На удивление, чая в доме не нашлось, зато в шкафчике оказалось несколько пачек кофе и какао, и хороших бутылок крепкого спиртного — их Надя тихонько умыкнула в свою комнату, решив, что бросать такое добро не следует. Всегда можно было обменять алкоголь на что-то нужное, даже на патроны, особенно, если повезёт с покупателем. Главной ценностью было то, что спиртным можно было обрабатывать раны — только ради этого следовало держать при себе хотя бы небольшую бутылочку.

Когда Надя вернулась из комнаты, Таня сидела на диване, нарочито не глядя на неё, и поедая бутерброд с повидлом, которое успела открыть. По виду было понятно, что девочка что-то ещё сделала в её отсутствие, но Надя не стала ничего выяснять. В такое время маленькие шалости были вполне допустимы.

Вместе колдуя у плиты, Надя и Таня варили вкуснейший напиток на молоке. Потом, словно старые подруги, сели в утренней полутьме кухни на диванчике, укрывшись пледом. Казалось, в мире всё в порядке. Нет мертвяков, нет массовых смертей и убийств, все ужасы закончились.

— Так хорошо! Напилась я! — довольно потянулась девочка, отставляя пустую чашку. Стянув ещё кусочек сыра, зажала его в ладошке и свернулась комочком на диване, положив голову Наде на колени.

— А мы дома его нечасто варили. Моя мама больше кофе любила.

— Я пробовала кофе, мне папа наливал один раз. Оно горькое!

— Горькое, но так нужно! — кивнула девушка. — Утром встанешь, не выспишься, а заваришь чашечку — вкуснотища! Сразу просыпаешься и бодро идёшь по делам!

— Ну, ещё бы, от такой гадости точно проснёшься! — согласилась Таня, по кусочку отщипывая сыр. — Я вырасту, и буду пить только чай с молоком или какао.

— В детстве я так же думала, а потом почему-то тоже начала пить кофе.

— Наверное, это заколдованный напиток для взрослых. Как пиво и всякие