Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

по зарослям, нашел ту самую волчью яму. Ранивший его колок лежал у ловушки — видимо, его достали охотники в поисках пропавшего характерника. Северин поднял штык, посмотрел на темный след собственной крови. Бедро прошило болью. Захотелось в сердцах бросить колышко обратно в яму, но, опираясь на него, юноша поковылял к полю битвы.

Здесь было пусто — оружие, мертвых собак и коней забрали, остальные следы смыли дождь, о бое напоминали сломанные кусты и вытоптанная земля. Но на самом деле побоище не исчезло, а просто перенеслось к хижине у холма, подумал Северин. Когда оно исчезнет оттуда, то обязательно появится где-нибудь.

Охотничий дом был закрыт на большой висячий замок. Молодые дубы понемногу осыпались пепельными листьями.

- Мы нашли их, брат, - сказал Северин над могилой Вишняка. — Нашли и вырезали ногу. Покой спокойно.

Он умолк и посмотрел на дорогу от дворца: к дубраве шагал Ярема. Шляхтич грустно усмехнулся Северину.

- О, братец. Тоже пришел навестить?

— Когда еще придется побывать в этих краях.

— Правду говоришь, — Ярема вытер глаза, разбухшие слезами. — До сих пор не верю, что здесь лежит Кремень, хотя уже росток проклюнул.

Северин присмотрелся. Действительно: с голой земли уже сдержал небольшой, но уверенный росток дуба.

– Так быстро! Я думал, он только весной взойдет.

- Характерные дубы даже зимой растут, - сказал Яровой. — Несмотря на все законы природы. Через год уже будет молодым деревом, а через два раскинется огромным дубом.

Итак, на могиле отца тоже вырос росток, подумал Северин. Впервые от воспоминания об Игоре ему стало грустно.

- Что за палка? — шляхтич кивнул в его импровизированную костыль.

- Тот самый, что ногу пробил, - Чернововк покрутил колья в руках и забросил его подальше в чащу. — Будь железным, все прошло бы синяком.

— А был серебряным, мог бы без ноги остаться, — Ярема тряхнул рыжей гривой и поправил главу. - Никогда не понимал этих условий. Почему Мамай избрал именно такие силы и именно такие слабости? Бог его знает. Кривая волчья тропа...

Шляхтич вздохнул, протер красные глаза. Северин молчал, чувствуя, что Яровому нужно выговориться.

— Когда Савку увидел, готов был голыми руками умертвить его обидчиков... Такая ярость меня исполнила! Как тогда, когда пришел в себя и увидел убитого Вишняка... А потом, в бою, когда Офелию попали, но пуля в меня попала, — Ярема перекрестился. — Столько времени вместе... Родной стала. Так хорошо и чутко! Понимала приказы самой мыслью, не приходилось даже рот открывать...

— Я бы тоже плакал, если бы потерял Шарканя, брат.

— Да не придумывай! Ты держишься молодцом... И Варган тоже, он как образец... Когда лежал подстреленный на руках, то говорил, что мне с котомки достать и как его лечить. Словно не серебром подстрелили, а скобу в пятку загнал, Ярема достал огромного носового платка с монограммой «YY» и высморкался. — А я только слезы лью постоянно. Такой большой, а такое рюмсало... Как настоящий малыш.

— Да ладно тебе, светлейший, — Чернововк ободряюще шлепнул шляхтича по широкой спине. – При жизни я знал только двух таких добрых людей, как ты: моя мама и мой учитель Захар. Когда я плакал и стыдался слез, Захар говорил, что чувство грусти — часть нашей природы, от которой не избавиться. Горевать, любить, ненавидеть, сомневаться, бояться, чувствовать... Это не может быть стыдом! Мы ведь люди. Хоть и проклятые...

Яровой улыбнулся и благодарно сжал Северина в объятиях.

- Легче, - прохрипел Чернововк.

От брата Полина поступил приказ: ватага должна была добраться до Буды, где состоится встреча с Советом Симох. Контрразведчик, чье имя Северин не запомнил, поехал дальше по своим делам, а Катри поручили сопровождение шайки к самому городу.

Ярема ехал на кобыле, которую они забрали вместе с повозкой из конюшен похитителей. Несмотря на тихий нрав и послушный нрав кобыла шляхтичу не нравилась. Яровой даже не хотел давать ей имя.

– Никто не заменит Офелию. Почему она погибла? Почему именно он? — бормотал шляхтич и потом взрывался: — А эту войловатую скотину продам! Телепится, будто плуга тянет!

Он вел себя несправедливо, был сознательным, от чего свирепствовал еще больше.

Филипп и Игнат выглядели бледно, поэтому для их отдыха ватага по приказу Катри часто останавливалась.

— Надеюсь, никому из вас, болванов, не придет мысль хлопать языками о событиях у холма, — не уставала напоминать Катя. — Как и о Борцеховском! Держите все при себе. Разумеется?

Они только кивали.

— На первом году умудрились по уши вплеться в потаенное дело. Если вздумаете этим хвастаться... Особенно на пьяную голову... Я лично выследу болтуна и вырежу ему язык! – Катя красноречиво подкинула нож на руке.

Они снова кивали.

Сестра Искра обращалась с Северином так, словно никакого поцелуя не было, и это его устраивало. Чернововк не мог понять, будь то временный взрыв чувств, мгновенный всплеск в секунды большого напряжения или что-то другое... Но допрашивать не желал. Ибо, за исключением того момента, остальные диалоги с сестрой Искрой не удавались.

На последнем привале неподалеку от Буды над характерниками зашуршали крылья и знакомая серая ворона уселась на голову Шарканя.

– Опять ты, – буркнул Северин.

Лошадь раздраженно фыркнула, тряхнула головой, ворона взлетела, но быстро вернулась. Так повторились еще дважды, после чего Шаркань смирился с нахалой. Ворона крякнула.

— Что за черт? – удивилась Катя.

— Пишет здесь брату Щезнику одна молодая ведьма, — усмехнулся Игнат.

— Его страстная поклонница, — поддержал Ярема.

- Это уже не первый раз, - добавил Филипп.

– Вот оно как, – процедила Катя.

Чернововк попытался испечь взглядом братьев вместе с их смешками. Ворона снова крякнула, несколько раз переступила с лапы на лапу.

— Да знаю, не кричи, — раздраженно ответил Северин и забрал у птицы письмо.

На этот раз он был гораздо больше.

«Не буду терять твое время, пишу сразу о главном. Есть довольно опасное дело. Рядом нужен тот, кому я полностью доверяю.

Потому я пишу тебе.

Понимаю, что это может показаться издевательством. Если ты гневаешься, не простил, не хочешь меня видеть, не имеешь времени, или что пиши прямо и откровенно! Я повела себя недостойно и сказала много острых слов. Не бойся ранить меня, как я тебя ранила. Я заслужила.

Но если вдруг ты сможешь... буду искренне рада. И буду ждать каждый вечер на том же месте на берегу Днепра.