Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Северин начал усиленно учить чистоту своих сапог. Чистота не поражала.

– Надеюсь, молодые рыцари извлекли себе несколько уроков, – с улыбкой добавил Немир.

– И на усы намотали, – пробормотал Игнат.

Так говорил Вишняк, вспомнил Северин.

– Время на выздоровление и отдых! Вы его заслужили, – продолжил Басюга. — В ближайшие двадцать дней вы свободны. Можете провести их здесь, в Буде, или же в любом другом городе по вашему усмотрению.

Характерники быстро переглянулись.

— Может, в Киев? – спросил Игнат.

— Денег на «Бриллиантовый дворец» не получите, — быстро добавил Немир.

Ярема почесал затылок.

— Но определенное вознаграждение к месячному жалованью, безусловно, будет, — подмигнул Басюга. – Еще вопрос?

Вопросов больше не было.

- Хорошо, братья. Можете ехать в столицу хоть сегодня. Думаю, не надо напоминать, что все услышанное здесь огромная тайна?

Ватага закивала головами.

- А когда мы говорим "тайна", то имеем в виду даже ваших учителей, - закончил Иван и красноречиво посмотрел на Северина. – Новые приказы вас найдут. Пусть Мамай помогает.

Ватага поклонилась есаулам. Отпуск стал приятным сюрпризом, но молодые характерники не улыбались.

Все далось по цене.

* * *

— Брат Щезник, иди сюда, — позвала Забила.

— Мы будем в «Пьяной скобе», — сказал Ярема. - Знаешь этот кабак?

– Знаю. А почему не в «Черте и Медведе»?

— Ибо есть грешное желание напиться, но не хочу, чтобы подробный отчет о том достался мамуньо.

Троица начала в город, а за ними двинулись Басюга и старший Черновок. Северин подошел к есауле потусторонних.

– Я тоже хотел с вами поговорить.

— О предсказании лешего? – спросила Вера.

— Нет... То есть оно свершилось, но я хотел спросить другое. О моем втором имени.

— Не подобает? – Забила улыбнулась.

— В том-то и дело, что идет! Я сначала вообще не понял, почему именно Щезник, пока не открыл способность, Северин заговорил тише, хотя они остались под дубом наедине. — Вмиг переноситься в Потусторонний мир.

– Значит, я не ошиблась, – кивнула Вера. - Путешественник между мирами. Интересный дар, не правда ли?

- Я о таких волшебствах никогда не слышал! И из братьев никто не слышал. И учитель об этом не упоминал! Я даже не знал, что такое...

— Мой шалаш немногочисленный, потому что в нем только те, кто владеет силами, о которых никто не слышал, — сказала Вера. — Считал ли ты, что волшебство крови только остановить ее нашептыванием?

- Э-э-э, - отвечать, что именно так он и думал, Северину не хотелось.

— Это глубокая, тайная и темная наука, — продолжила есаула. – Но о ней узнаешь через пару лет, если доживешь до моего шалаша. Давай следующий вопрос, пока он тебе язык не пропек.

— Откуда этот дар вообще взялся? Из-за поцелуя мавки?

— В том-то и дело, что никто не знает, — Вера подобрала опавший дубовый лист. — Поцелуй, может, сыграл какую-то роль... Но не главную. Мы сотни раз проверяли воспоминания разных характерников: все подписания соглашения с Гаадом проходят одинаково.

Листья треснули и разорвались пополам.

— Есть мнение, что существует скрытая глава... Какое-то событие, которое не остается в нашей памяти, забывается при переходе через мост Калиновой... Воспоминания не существует, но дар ждет своего времени. Иногда он просыпается через несколько лет, иногда через несколько недель, как у тебя.

— Итак, я не первый, кто мог так прыгать в Потустороннее, — Северин почувствовал разочарование и облегчение одновременно.

— Вот именно. Но подобных рыцарей можно пересчитать по пальцам одной руки. Например, бывший есаула двухвостых, брат Блукач. Он оставил несколько записей об этом редком даре... Его личный дневник почти столетней давности. Я приготовила копию для тебя. Написано кириллицей, но мне известно, что она тебе не помеха. Пригодится, — есаула отдала прошитую красной нитью стопку исписанных листов. — Это сверхсекретные сведения, предназначенные исключительно для твоих глаз.

– Я понимаю. Спасибо, сестра.

— Знают ли друзья о твоей силе?

Северин оторвал взгляд от записей. Ему хотелось немедленно развернуть их и начать чтение.

— Я даже использовал ее перед ними... Не стоило?

– Пусть это останется вашим секретом, – Вера приложила сухой палец с перстнем к губам.

– Понял. А откуда вы узнали о моей способности еще до того, как она очнулась?

Есаула слабо улыбнулась и кивнула головой.

— Для этого ответа еще не пришло время... Больше я не задерживаю тебя, брат. Иди на дороги Гетманата, набирайся ума и опыта. Да не умри! Когда постоянно ходишь по горизонту, то привыкаешь. Забываешь бояться.

Чернововк несколько секунд переваривал сказанное и кивнул.

- Я постараюсь, - Северин колебался мгновение и решился спросить: - Скажите, а Павлин поправится?

— Ты помнишь, что я не даю ответов, стремящихся услышать?

- Да...

– Хорошо. Мое второе имя – Сирин, – добавила Вера. — Пиши, как будут сомнения или вопросы.

Северин ошарашенно посмотрел на нее. Сначала сверхсекретные записи, а теперь Забила открыла ему свое тайное имя! Даже Колодий своего не называл. Ведь когда есаула принимает кольцо, то меняет свое прозвище на другое, выбранное самостоятельно, и оно становится секретом, который открывается немногим...

– Спасибо за доверие, сестра!

– Пусть Мамай помогает, брат.

Вера отошла к дубу, приложила к нему ладонь, а Северин спрятал записи Блукача за пазуху и поспешил в Буду. Через несколько десятков шагов его поймал старший Чернововк, стоявший на тропе к городу.

- Ждал тебя, - сказал есаула назначенцев, постукивая пальцем по перстню.

– Слушаю, – удивился Северин.

— Брат Полынь написал мне об стрелке, убитом в доме выстрелом в голову, — Иван изучал его реакцию несколько секунд, а затем добавил: — Неплохо.

– Сестра Забила просила не рассказывать, как мне это удалось.

- Не о том речь, - отмахнулся Чернововк. — Недостаточно иметь силу: важно уметь ее применить. Немир говорил, что ты хотел попасть в мой шалаш.

— Ну… хотел.

А сейчас не очень, подумал Северин.

— В будущем у тебя будет шанс... Если удержишь Зверя. Он не пытался вырваться на свободу?

– Нет, – растерялся Северин. — Но иногда кажется, что я слышу некоторые слова или небольшие фразы. Когда в волчьем облике... Как будто кто-то говорит во мне. Но потом ничего не помню наверняка.